Грег Гамильтон - Безнадежное дело

Джо. Что-то вроде нашего «сбрендил».

Джина. Да.

Джо. И какова причина?

Джина. Я.

Джо. Возможно, в вас есть нечто такое, что Цезарю удалось разглядеть, а мне нет? Может быть, вы ведьма и приворожили его.

Джина. Будь я ведьмой, я приворожила бы вас. Я такая, какая есть. Цезарю этого оказалось достаточно.

Джо. Вы любите его?

Джина. Можно полюбить человека, у которого, когда он смотрит на вас трясутся руки?

Джо. Я бы не сбрасывал со счетов климатические особенности Канзаса. Геркулеса среди тамошних парней отыскать сложно, зато в критических обстоятельствах они сильны, как львы.

Джина. Эта слабость никогда не переходила в силу, хотя в бизнесе он всегда оставался яростным. Я сужу по тому, что его дела неуклонно шли в гору, несмотря на дополнительные расходы, связанные с моим присутствием. Какая-нибудь другая женщина из подобной ситуации извлекла бы для себя несомненную пользу. Рядом с вами – мужчина, который слепнет при вашем появлении и не считается с расходами. Такую благодать невозможно даже вообразить!

Джо (про себя). Очень даже возможно. (Джине) И тут появляется некто.

Джина. …чье имя нынче является предметом постоянных стенаний Цезаря и вашего красноречивого молчания, Джо. Убегая с ним, я не задумывалась над последствиями.

Джо. Что совершенно естественно, когда муж вас обожает, и что бы вы ни вытворили, заранее готов простить.

Джина. Я могла бы вести себя, как хотела, слывя преданной женой. Но я не хотела обманывать Цезаря. Это единственное, что я могла для него сделать. Я так соскучилась по мужской силе!.. К сожа-лению, у моего попутчика, не оказалось ничего, кроме силы. И нужна я ему была только для того, чтобы польстить его самолюбию. Он не преуспел в жизни и хотел доказать самому себе, что это – случайность. Странно не то, что мне дважды подряд не повезло, а то, что в первом и во втором случаях, люди, которые мне встретились, оказались оригиналами. Одному было необходимо постоянно балдеть, второму – само-утверждаться.

Джо. Такая кучность настраивает на оптимистичный лад. Мне кажется, ваш третий выстрел будет удачным.

Джина. Я тоже на это надеюсь.

Джо. Вы вернулись к Цезарю, будучи уверенной, что он простит?

Джина. Я хотела объяснить ему все, прежде чем мы расстанемся.

Джо. Это решение окончательно?.. Вы на исповеди, леди!

Джина. Я помню. Это решение бесповоротно. Что касается объяснений. Он меня не стал слушать.

Джо. Почему?

Джина. Он ко мне охладел.

Джо. Разве такое возможно?

Джина. Он больше от меня не балдеет!

Джо. Это я ему посоветовал.

Джина. А я думала, что причина – эта девица Кенди.

Джо. Звезда телевидения!

Джина. Какая, к черту звезда! Настоящая женщина должно поражать воображение. Мгновенно и напрочь!.. И вам уже все равно, прогуливается ли она по подиуму или торгует сигаретами на углу. А у этой – ноги кривые!

Джо. Что-то не замечал. Так вот почему он от нее не балдеет!

Джина. Еще бы. Поэтому она и уговаривала вас приударить за мной.

Джо. Хочет подстраховаться.

Джина. С такими ногами!.. Напрасно она волнуется. Меня больше не интересует мясная промышленность.

Джо. Они оба бояться, что развод может потрепать Цезаря.

Джина. Я не сильна в юриспруденции, но даже если на что-нибудь имею право, я этим не воспользуюсь. Достаточно того, что в финале этой истории, я оказалась в заведении со столь оптимистичным названием.

Джо. Хотите еще раз рискнуть?

Джина. Вы же сами сказали, что третий выстрел может оказаться удачным. Я слышала, вы хороший стрелок, Джо? Насколько хороший?

Джо. Однажды я убил человека с расстояния в полмили. Это был враг и он готовился поразить кого-то из наших, но я этим не горжусь.

Джина. Хотите, попаду в вас метров с трех? Ближе никак нельзя, потому что тогда вы сможете оценить ту, кто вам противостоит, всего лишь фрагментарно, а здесь важна общая картина.

Джо. Я хочу жить. И по возможности, без мрачных воспоминаний. Это плохо влияет на качество сна.