Коллектив авторов - 12 великих пьес

Прощайте, батюшка.

Пора, пора!
Ступай, тебя твоя прислуга ждет.

Прощай, Офелия, и не забудь
Мои слова.

Я крепко их замкнула
В моей груди, а ключ возьми с собой.

Прощай.

О чем, Офелия, он говорил?

О принце Гамлете.

Ах, кстати, да!
Мне говорят, что с некоторых пор
С тобою делит он уединенье;
Что Гамлету всегда сама ты рада.
А если это так – по крайней мере
Так говорили мне, остерегая, —
Я принужден, Офелия, заметить,
Что дочери моей бы не мешало
Смотреть ясней, для собственной же чести,
На эту связь. Скажи-ка мне всю правду:
Что за союз у вас?

Он признавался
Мне в склонности своей.

Да, склонность!
Ты говоришь, как малое дитя,
Опасности такой не постигая.
Что ж, ты поверила его признанью?

Не знаю, право, что и думать мне.

Так я скажу тебе, что надо думать:
Ты, дурочка, за чистую монету
Сочла его пустые восклицанья.

Отец, он мне в любви своей открылся
Почтительно и скромно.

Да! Пожалуй,
Все можно скромностью назвать – поди!

Он клятвой подкрепил свои слова.

Свистки для перепелок. Знаю, знаю,
Когда кипит в нас кровь, куда как щедро
Душа ссужает клятвами язык.
Но это блеск, светящий без тепла;
Не почитай его огнем: он гаснет
Со звуком слов. Скупись вперед побольше
Своим сообществом; не будь всегда
Готовою к беседе по приказу.
А Гамлету ты можешь верить вот как:
Он молод, он в своих поступках волен,
Как ты не можешь быть вольна… и, словом,
Не верь его словам: они обманут;
Они не то, чем кажутся снаружи,
Ходатаи преступных наслаждений.
Они звучат, как набожных обеты,
Чтоб легче обольстить. И коротко и ясно,
Однажды навсегда: ты не должна
Часы свободы убивать на то,
Чтоб с Гамлетом вести переговоры.
Смотри же, помни, дочь! Ступай.

Я повинуюся.

Мороз ужасный – ветер так и режет.

Да, холод проникает до костей.
Который час?

Горацио
Двенадцатый в исходе.

Нет, полночь уж пробило.

В самом деле?
Я не слыхал. Так, значит, ближе время,
Когда блуждает дух обыкновенно.
Звук трубы и пушечные выстрелы за сценой.
Что это значит, принц?

Король всю ночь гуляет напролет,
Шумит, и пьет, и мчится в быстром вальсе.
Едва осушит он стакан рейнвейна,
Как слышен гром и пушек, и литавр,
Гремящих в честь победы над вином.

Обычай это?

Да, конечно, так —
И я к нему, как здешний уроженец,
Хоть и привык, однако же по мне
Забыть его гораздо благородней,
Чем сохранять. Похмелье и пирушки
Марают нас в понятии народа:
За них зовут нас Бахуса жрецами —
И с нашим именем соединяют
Прозванье черное. Сказать по правде,
Всю славу дел великих и прекрасных
Смывает с нас вино. Такую участь
Несет и честный человек: его,
Когда он заклеймен пятном природы,
Как, например, не в меру пылкой кровью,
Берущей верх над силою ума, —
В чем и невинен он: его рожденье
Есть случай без разумной воли —
Или привычкою, которая, как ржа,
Съедает блеск поступков благородных,
Его, я говорю, людское мненье
Лишит достоинства; его осудят
За то, что в нем одно пятно порока,
Хоть будь оно клеймо слепой природы
И сам он будь так чист, как добродетель,
С безмерно благородною душой.
Пылинка зла уничтожает благо.

Смотрите, принц: он снова к нам идет!

Спасите нас, о неба серафимы!
Блаженный дух иль демон проклятой,
Облекся ль ты в благоуханье неба
Иль в ада дым, со злом или с любовью
Приходишь ты? Твой образ так заманчив!
Я говорю с тобой: тебя зову я
Гамлетом, королем, отцом, монархом!
Не дай в незнании погибнуть мне!
Скажи, зачем твои святые кости
Расторгли саван твой? Зачем гробница,
Куда тебя мы с миром опустили,
Разверзла мраморный, тяжелый зев
И вновь извергнула тебя? Зачем
Ты, мертвый труп, в воинственных доспехах
Опять идешь в сиянии луны,
Во тьму ночей вселяя грозный ужас,
И нас, слепцов среди природы, мучишь
Для наших душ непостижимой мыслью
Скажи, зачем? Зачем? Что делать нам?