Марина Марченко - Вера в себя

– Конечно ты права. Извини, дорогая, – он подошел ближе и, наклонившись, поцеловал в лоб. – Я не хотел тебя обидеть, просто как ты уже сказала, нужно привыкнуть.

– Да. – я сделала небольшую паузу и продолжила. – Так что, ты съездишь за продуктами? Или может все вместе поедем?

– Нет, Ника. Я поеду сам, так будет быстрее. Ты только напиши, что надо.

– Угу, – я достала из шкафчика, расположенного внизу, блокнот и ручку и быстро начеркала список необходимых продуктов. – Вот держи.

Он взял бумажку и со словами «Я поехал», оделся и вышел из дома.

– А куда папа ушел? – Лола зашла на кухню.

– Поехал в магазин, – ответила я. Затем посмотрела на дочь и спросила: Лолочка, расскажи, как тебе жилось у бабушки?

– Можно сказать нормально. Бабушка, ну ты знаешь, какой она человек. Все, что я делала, было плохо и не так как нужно. Иногда было сложно с ней. Папа постоянно ворчал, чтоб я не пререкалась с бабушкой. Так что без тебя было плохо.

Я улыбнулась своей любимой малышке, но потом, сделав серьезное лицо, спросила:

– Почему тогда ты говоришь, что все было нормально?

Лола немного задумалась, а затем ответила:

– С нами жил еще и дедушка Паша. Он и бабушка любят друг друга. Так вот дедушка Паша хороший. Он всегда меня поддерживал, играл со мной часто, рассказывал интересные истории. А еще почти всегда забирал меня из садика. Мы с ним подружились.

– Да? Ну тогда это отлично. – Я налила Лоле сока, привезенного из больницы, а сама поехала в спальню.

Благо у нас в доме не было бордюров перед входом в комнаты, и я благополучно могла передвигать по дому. Я заехала в спальню. Как было приятно смотреть на родную постель, я так устала от больничной. А вот мое трюмо… косметика так и стоит на своем месте. Я посмотрела в зеркало и улыбнулась сама себе, затем провела пальцем по столу, огромный слой пыли остался на пальце. Нужно будет провести капитальную уборку. Потом я подошла или скорее подъехала на инвалидном кресле к шкафу. Открыв его, я начала рассматривать свои платья. Теперь мне не суждено позировать в них перед зеркалом. Тяжелые мысли снова начали меня одолевать, и покатилась слеза. Я быстро закрыла шкаф и отъехала, чтоб снова глянуть на комнату. Так мило, а ведь я здесь даже танцевала. Мне было тяжело на душе только от воспоминаний своей прошлой жизни, жизни, где я была НОРМАЛЬНОЙ, а не сидячей. На этой грустной ноте я выехала из спальни и направилась в детскую. Там на полу были разбросаны игрушки Лолы, лежал ее альбом для рисования. Теперь я не могу все это собрать, наклоняясь, я чувствую, что могу выпасть из кресла. Лучше не рисковать. О Господи, сколького я теперь не могу делать! Это ужасно!

Выехав из детской комнаты, я направилась по коридору прямо к лестнице. Ну а здесь вообще аут, сейчас я уже не могу подняться на второй этаж. Нужно будет сооружать здесь подъемник, либо установить специальные пандусы для коляски, что в принципе гораздо дешевле, но мне будет тяжелее подниматься, да и спускаться. Подъемник в добавок безопаснее. Нужно посоветоваться с Вадиком. Да, отныне мне будет сложно жить, но я должна жить, я нужна своим близким. И все равно, как же тяжело мне! Тяжело морально все это перенести, как сложно осознать настоящее, хочется вернуться в прошлое и жить той жизнью. Но машину времени, к сожалению, еще никто не изобрел, а как бы хотелось…

Я поехала в кухню, где была все это время Лола.

– Мама, – она подошла ко мне, – а можно я пока не буду ходить в садик?

– Как это не будешь? Почему? – удивилась я.

Лола сделала умоляющий взгляд и сказала:

– Мама, я так долго ждала, когда ты выпишешься из больницы, что теперь не хочу с тобой расставаться.

Я слегка улыбнулась дочери. Какое же она у меня счастье. Да, действительно ради детей стоит жить.

– Хорошо, – медленно проговорила я, – но с одним условием.

– С каким?

– Ты будешь убирать за собой игрушки. – сказала я.

– Хорошо, – с легкостью согласилась Лола.

– И еще, Лола, – я продолжила, – отныне ты будешь всегда их собирать, потому как я теперь не могу этого делать. Я не знаю, возможно есть еще вещи, которые тебе придется делать самой. Думаю, со временем мы это поймем.

– Хорошо, мама, – она подошла ко мне, обняла и поцеловала. – Мама, я буду помогать тебе, я хочу, чтоб ты всегда улыбалась и не грустила. Ладно?

– Ладно, – я улыбнулась. Думаю, что мне удается воспитывать Лолу в правильном направлении, она растет рассудительной, мягкой и умеющей любить девочкой.