Чили Кардамон - Мы были семьей бестелесного мира

За пару месяцев квартира была более менее обжита. По углам не лежала пыль, окно блестело.

Из-за постоянного одиночества, я ввела себе в привычку каждый день набирать ванну. Было скучно просто лежать в горячей воде, и по данной причине вскоре появились всевозможные пены, шипящее в воде мыло и игрушки. Да. Игрушки. Куклы для девочек, а еще домики с присосками, цепляющиеся за плитку, лодки и водяные монстры. Принятие горячей воды каждый раз превращалось в водяной бум.

В один такой день, когда я в очередной раз создавала сцены в воде, в коридоре послышался шум и сразу за ним, гулкие тяжелые удары в дверь.

Я от неожиданности даже в воде подпрыгнуть смогла. Кому вдруг стала так нужна?

По быстрому одевшись, вышла в коридор и открыла дверь. Передо мной стоял один из двух братьев, живших на самом верхнем этаже.

– Пошли гулять? – сказал тихим голосом ребенком.

– Это ты так стучал? – поразилась я.

– Ага, я сильный, – горделиво ответил мальчик.

Повисла пауза.

– Пошли гулять, – снова повторился он, – у меня был только брат, а теперь есть еще и ты.

Я в ступоре. Хотя почему бы и нет? Ребенок милый, мне скучно, а впереди еще пятнадцать лет.

– Подожди минуту, я переоденусь.

Мальчик сделал шаг назад, и я закрыла дверь. Быстро натянула джинсы, свитер, носки и кроссовки. Как только вышла, ребенок ухватил меня за руку и потянул на крышу. Мы вышли через разбитое окно и перед нами вырос второй брат. Внешне было заметно, что он старше меня.

– А я думал, ты не согласишься с ним играть.

– По какой причине я могла отказать?

– Причин может быть много: не любишь детей, слишком «взрослая», ты в депрессии.

– Депрессия-вещь бесполезная. Детей люблю. Взрослой себя назвать не могу.

– Взрослые глупые, – ответил малыш.

– Да, – в один голос согласились мы.

– Пошли, покажу тебе одно место, добились его пару лет назад.

Мы двинулись прямо по скользкой крыше, страшно не было никому, смерть нам не угрожала.

– Не знала, что можно жить на открытой местности, – сказала я, пройдя четыре крыши и увидев открытый чердак с игрушками, старым чайником и подушками внутри, куда уже вскарабкивался ребенок.

– Можно, все равно никто не видит, – ответил старший из братьев, – главное место опечатать, как свое лично пространство, если так не сделаешь, то за свои вещи не ручайся и не обижайся. Когда кто-то тебя потеснит.

– Садись, – предложил ребенок, указывая на место у окна.

Я села на диван, полностью застеленный разноцветными покрывалами. В комнате было два таких дивана, еще деревянный прямоугольный стол, на стенах потертые бледно-желтые обои, полосатые шорты на открытом окне развивались от ветра, возле первого диванчика стоял старый шкаф с банками чая и вареньем, у второго стояла тумба с телефоном.

– Прекрасное место.

– Спасибо, это я все сделал, – сказал младший из братьев.

– Сюда никто не может залезть и никто не может видеть это место, – ответил старший, – какой чай будешь? У нас коллекция, покупаем каждый месяц новый.

– Выбери малиновый, – дернул меня за кофту младший.

– Буду малиновый.

Я села у окна, и мальчик подсел ко мне, старший заварил чай, поставил на стол печенье с вареньем и сел напротив нас.

– Меня Андрей зовут, а его Сережа.

– Меня Лиза.

– Как умерла?

– в аварию попала, а вы?

– Дом взорвался.

– Пошли гулять по ночному городу? – вставил Сережа.

– Давай, как вижу, ты любишь крыши?

– Очень.

Сережа влез в банку с руками.

– Запомни ее и больше не трогай, – ответил на происходящее Андрей.

– у вас так со всеми банками?

– Нет, только с малиновым вареньем.

Начинало смеркаться, меньше чем за час, на улице воцарилась ночь, звезд почти не было видно, их закрыли быстро перемещающиеся тучи.

– Пора.

Андрей взял сумку, засунул в нее термос, печенье и бутерброды. Мы вышли в поглощающую темноту.

Ни разу мы не ступили по земле. Весь путь прошли по крышам. Сережа карабкался лучше меня и Андрея вместе взятых.

– Дети лучше всех лазят.

– Да, и утрачивают эту способность сразу, как становятся взрослые.

– Вы каждый день так гуляете?

– Практически.

Мы подошли к одной из самых больших высоток.

– Поедем на лифте?

– Нет, полезем прямо так.

Андрей запрыгнул на ближайшее окно и начал постепенно продвигаться вверх.

– Не бойся, все равно не умрешь.

Он прав. Я полезла за ним.

На девятнадцатом этаже руки полностью онемели, пальцы перестали разгибаться, попыталась подняться, перенеся давление на ладони, мне попался надломанный подоконник. Не успев вовремя среагировать, я сорвалась и полетела вниз.