Валерий Ковалев: Саур Могила

Получили от ворот поворот и морпехи.

Когда Марина и один из ее «подсобных» брякнули на их столик шесть парящих подстаканников с крепким чаем, Сашка, как и обещал, пригласил девушку на песню.

– Соглашайся, сестренка! – поддержали его друзья. – Он, черт, хорошо поет. Даже африканкам нравилось!

– Приходи, когда ваши угомонятся, в служебное купе, – лукаво улыбнулась девушка. – Споешь. И расскажешь про африканок.

– Да, повезло тебе брат, – пялясь вместе с другими на удаляющуюся круглую попку и стройные ножки, шмыгнул носом старший брат Джека.

– Ну, дак! – тряхнул вороным чубом Сашка, потянув сверху гитару

полетела по вагону лихая песня.

Она будоражила, брала за душу и выжимала слезы гордости.

Домой, на родину, возвращались не вчерашние пацаны, а отслужившие по два три года, крепкие и уверенные в себя мужчины…

Во втором часу ночи, когда сморенные первыми впечатлениями от «гражданки» (вкупе с горячительным), уснули самые стойкие, Сашка прихватил гитару, сунул в рукав форменки бутылку портвейну, и тенью заскользил в сторону служебному купе. Как в разведке.

– Тук-тук-тук – постучал костяшками пальцев в наглухо задвинутую дверь с табличкой. – Мариша?

– Открыто, – глухо ответили изнутри, – после чего он откатил матовую панель в сторону.

За ней, в приглушенном свете, на одном из диванов сидела бабуля типа «божий одуванчик» и чего-то вязала. Приспустив на нос очки и мелькая спицами.

– А где Маринка? – выпучил глаза Сашка.

– Я за нее, – изрекла бабуля. – Чего сынок надо?

– Да так, ничего, – сглотнул слюну гость, после чего накатив дверь обратно, почапал назад. Не солоно хлебавши.

Ранним утром, когда в серебре полярного дня поезд вкатил на вокзал Петрозаводска, десяток солдат и моряков, зевая и поеживаясь, вышли на платформу.

По северной привычке, прикрывая ладонями огоньки спичек, они закурили по сигарете и принялись озирать вокзал, пустынный в это время.

Затем из дверей соседнего вагона (там тоже ехали дембеля) возник военный патруль, волокущий под микитки пару моряков, которые не вязали лыка.

– Эй, служба, зачем наших забираете?! – тут же возбудились трое старшин и подскочили ближе, намериваясь разобраться.

– Какие они на хрен ваши? – обернулся к ним пожилой прапорщик. – По документам переодетые партизаны.

– Ты смотри! И правда! – удивился один в накинутом на плечи бушлате. – У них по два жетона «За дальний поход». Это ж надо!

– Факт, – цикнул слюной в межвагонье второй. – И по «офицерской классности» 3 3 нагрудный жетон классного специалиста .

Военных строителей (на местном сленге «партизанов») в Заполярье уважали. Они возводили целые города, поселки и военные объекты. Но, к сожалению, имели две слабости.

Пили все, что горело и увольнялись в запас непременно в морской форме. Которую покупали в военторге. Ну а наградные жетоны у «братвы» с кораблей и подводных лодок. Для полного, так сказать, коленкора.

– Ну, давайте, лишенцы, топайте, – пробурчал прапор чуть пришедшим в себя «партизанам» и тех, вихляясь из стороны в сторону, патрульные повлекли дальше. Лишая прелестей гражданской жизни и дорожной романтики.

– Жаль «сапогов» 4 4 солдат (жарг.) , а все так хорошо начиналось, – вздохнул один из старшин.

– Ништяк – рассмеялись два других. – Проспятся, покрасят «губу» или еще чего. А потом с чистой совестью на свободу.

– Поезд Мурманск – Москва отправляется с первого пути! – металлически пролаяло из вокзальной трансляции.

На вторые сутки, начиная со Свири, вагоны с военными стали редеть, и на их места садились гражданские.

Под Свирью сошли человек пять, то же случилось в Волхове, Бологом, а потом Вышнем Волочке с Тверью.

– Прощай, братва! – махали им вслед из окон остававшиеся.

– Счастливого пути! – отвечали те. И ускоряли шаг. К родному дому.

В Москве, на Ленинградском вокзале, Сашка распрощался с последними из своей «шестерки» (один ехал в Серпухов, а двое в Белгород), после чего направился к метро, рядом с которым прохаживался милицейский наряд, с бубнящей у одного рацией.

У старшего – с погонами младшего лейтенанта, сержант расспросил, как добраться до аэровокзала, после чего спустился на эскалаторе под землю.

Метро впечатляло красотой, перемещающейся по нему массой людей и небывалым ритмом жизни.