Евгений Попов - Колыбельные пьесы для чтения

Я сначала даже себе не поверил и стал опыты проводить. То одного друга попрошу подвезти, то другого.

Ладно, когда на близкое расстояние прошу. В этом случае друзья даже гордятся таким своим подвигом. Снисходят, получая удовольствие. А вот когда куда подальше попрошу, тогда беда наступает, даже если по пути нам. Оказываюсь в этом далёко почти мгновенно.

Стал я анализировать поступки друзей и своё поведение. И всё понял.

Ведь им приходится терпеть меня всю долгую дорогу. Терпеть мои запахи, разговоры. А разговоры у меня всё время какие-то вредные получаются. То недовольство высказываю социальным положением, то составляю свои проекты переустройства общества, то правду вдруг начинаю говорить.

Они, эти планы, часто ведь какими-нибудь фруктовыми оказываются. Всегда слаще получаются, чем жизненный оригинал. Я это чувствую. И вдруг начинаю говорить уже голую правду. А на голое тело всегда реакция, знаете, сильная такая получается. Непроизвольная.

Мрачный: — (Вздыхает) Это да. Тело есть тело…

Мрачный:– Хорошо, что павильоны с лавками поставили на остановках. Посидеть можно. ( Садится)

Разговорчивый нервно ходит.

Мрачный: —Да не мельтеши ты… Сядь.

Разговорчивый: —Не могу сидеть. Волнуюсь!

Мрачный: —Зря. О! Конец дебатам – подана развозка! Нас лошадь ждёт, товарищ Правда!

Звук трамвая.

Входят в трамвай.

В кресле сидит Василий,входит Николай, потом Пассажир 2 и Пассажир 3

Николай: —О! Василий! Какими судьбами?

Кондуктор: —Следующая остановка Мальцевский рынок!

Василий: —Здорово, Колька! Вообще-то я этим маршрутом езжу почти сорок лет. В техникум, потом на работу. Помнишь, тогда здесь ходил «семнадцатый»? А вот здесь, у больницы Раухфуса, росли громадные тополя. И дальше, там, где сейчас «Октябрьский», была Греческая церковь.

Николай: —Конечно, помню. Я у Московского вокзала садился на «четверку», когда учился на Васильевском. И помню, как ломали эту церковь. Пацаном был, радовался, интересно было, что здесь новое построят.

Её несколько недель шаром разбивали. Но мне как-то жалко было. Церковь небольшая была, зато площадь казалась большой. Теперь «Октябрьский» огромный, а площади нет. (Показывает фигу)

Василий: —Да, крепкая была церковь. Бьют-бьют шаром, а только осколки летят да пыль красная поднимается.

Это при Никите, кажется, было?

Разговорчивый: —По-моему уже при Брежневе. Никиту только сковырнули.

Николай: —А Лёня бойкий тогда был, шустрый, говорливый.

Василий: —Что ты! Это он уже на восьмом десятке сдал, после осложнения гриппозного. И космонавтов, как и Никита, любил встречать.

Музыка. Звук трамвая.

КОНДУКТОР: —Остановка БКЗ Октябрьский!

Входит старушка с большой сумкой

Пассжир 1: —А я вот в этот гастроном с бабушкой ходил, она кусковой сахар любила. Покупала только здесь почему-то. Большие такие куски, красивые, таяли медленно… Глянь-ка, вон тоже бабуся вошла. Садись, бабушка, отдохни.

Старушка:– Спасибо, милый! – Бабушка усаживается, пристраивает сумку . – Мне ехать-то недалеко. – Вздыхает . – А редко теперь бабкам места-то уступают, у-у редко. То на ушах наушники, то в окошко глядят, то хихикают меж собой. Да, уж Бог с ними, может, кто и вправду усталый, жизнь-то нынче тяжелая. Пусть уж лучше сидят, отдыхают.

Пассжир: —У меня, бабуся, свой, такой же – без царя в голове. Учебу бросил, хорошо хоть работать пошел кладовщиком на складе каком-то паршивом. Дома вот врубит музыку в двенадцать ночи, скажешь: соседей хоть бы пожалел, если нас не жалеешь. Теперь, вон, и оштрафовать могут, если пожалуются. Раз уже приходили. А он: «Я люблю громкую музыку». Короче, как об стенку горох…

Старушка: —А у меня внучок толковый. Учится хорошо, чего попросишь – сделает. Старухе много ли надо-то? И я ему стараюсь угодить. Может, хоть память о себе хорошую оставлю, вспомнит бабку.

Василий: —Я вот свою вторую бабку ни разу не видел. Думал, что ее и не было никогда. Потом уже узнал, что жила на Орловщине. До нас так и не доехала, и мы почему-то у нее не бывали.

Старушка:– Ничего, милый. Ты поставь в церкви свечечки за упокой. Тебе будет легче, и она порадуется.

Мужчины глядят друг на друга, улыбаются.

Василий: —Может, и правда поставлю. Спасибо за совет, бабуля.