Александр Амурчик - Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9

Получасом позднее, гуляя по улице Ленина, мы с Ириной, которая только-только пришла в себя, повстречали мою тётушку с её женихом, вместе с ними был и Влад. Мы поздоровались, перебросились парочкой фраз, и тут Влад, ухватив меня за руку, отвёл в сторону.

– Савва, ну ты же наверняка знаешь, где моя Мара, ну-ка, скажи мне скорее!

– Нет, мне нечего тебе сказать, – ответил я, – потому что сегодня мы с Марой не встречались.

Жалко мне было Влада, но не говорить же ему правду. Они поссорятся, затем она набрешет ему «с три короба арестантов», после чего они лягут, полюбятся-помирятся, на десерт Мара сделает ему приятно, и по оконцовке я останусь виноват. А то, что я гулял с девушкой, так тут мне было легко соврать: тётушка сразу поверила, что Ирина просто подружка мне, невинная ещё.

Спустя пару недель после описанных выше событий вернулась мама с курорта, затем и моя Любаша прилетела; ножку дивана починили ещё раньше, и всё вернулось на круги своя. Даже Ирина осталась в выигрыше: её сосед Игорь, парень из довольно зажиточной семьи, предложил девушке выйти за него замуж. Она поплакалась вечерок на моём плече, пострадала, но делать было нечего, ведь я жениться в свои восемнадцать никак не был готов…

Как-то вечером Люба закончила свою работу в кассе кинотеатра немногим раньше обычного и упросила меня сходить вместе в ресторан. Я, по правде говоря, ещё не был избалован подобными мероприятиями, но бодро повёл свою даму в это заведение, зная, что в нашем ресторане цены вполне разумные, а у меня в потайном кармане было заныкано целых тридцать рублей – на всякий случай.

Невозмутимый швейцар с поклоном принял у нас куртки, и мы вошли внутрь. Большинство столиков было занято, и нам был предложен четырёхместный столик у стены. Люба заказала официантке бутылку марочного вина «Примэварэ» (что означает «весна»), салаты, а также отбивные. Я сказал, что целиком полагаюсь на её выбор.

Публика в зале в этот вечер была средненькая, судя по скромным нарядам, но пёстрая по составу: пара компаний по 5—6 человек – местных граждан, которых я с легкостью отличал от остальных – праздновали дни рождения, о чём мы узнали из прозвучавших вскорости «музыкальных подарков» в исполнении ресторанного ансамбля. Ещё были несколько парочек, а также десятка два водителей трёх городских автобаз, заскочивших сюда выпить и закусить; ну и немногочисленные командировочные, которых можно было вычислить по одежде, говору, манере держаться и скромным заказам.

Я смаковал вино «Примэварэ», довольно вкусное, кстати, втихарька разбавляя его минералкой. Люба же тем временем, одетая с претензией на шик, держала бокал высоко в руке и торжественно оглядывала зал, словно заявляя: «Смотрите, вы, завидуйте, какой у меня молодой и симпатичный любовник». В зале действительно было довольно много её знакомых; или же, скорее всего, она была здесь частой гостьей, так как многие с ней раскланивались. Я же, принимая саму Любу и наши с ней отношения как некую подготовку к «взрослой жизни», избрал для себя позицию спокойного или даже как бы стороннего, насколько это возможно, наблюдателя. Вечер плавно тёк, мы с Любашей пару раз потанцевали под музыку оркестрантов, затем продолжили возлияния за столиком под немудрёную беседу. Но к нам неожиданно подошёл мужчина среднего возраста, невысокий, явно еврейского типа, энергичный и подвижный, но с животиком. Я сразу узнал его: Люба ещё раньше описала мне его как своего кандидата в женихи. Семён, так звали этого товарища, работал на городских стройках прорабом и обещал Любе достойную и даже роскошную жизнь, как только она выйдет за него замуж.

Поздоровавшись, Семен представился, Люба назвала ему моё имя, и мы пожали друг другу руки. Замечу к слову, что мы с Семёном были шапочно знакомы и прежде. Город наш небольшой, все в нём так или иначе друг друга знают.

Семён, не долго думая, уселся за наш столик, а тут как раз какой-то мэн пригласил Любу на танец. Подумав пару секунд, я согласился её отпустить, и таким образом, мы с Семёном остались вдвоём. Возможно, что и сама Люба желала этого разговора между нами. Семён же, оставшись со мной за столиком, повёл разговор не совсем о том, о чём я мог предполагать. Он стал мне рассказывать, что Люба в постели прямо огонь, отдаётся, как богиня, и прочее. Я спокойно глядел в упор на него и не мог понять, чего он добивается; Люба сказала мне, что с ним никаких отношений не имела, не имеет и иметь не хочет; он же, судя по всему, решил, что у нас с ней этих самых отношений ещё нет, потому и понёс эту выдуманную им галиматью, вероятно, с целью оттолкнуть меня от неё. К слову сказать, всё, что он говорил, никак не вязалось с реальностью: во-первых, Люба секс-бомбой не была, а была вполне обычной партнёршей, довольно пассивной в постели, но по многим параметрам приятной… Ну, и так далее. Его же слова – всё мимо, как говорится. Но к чему тогда весь этот базар, как у нас выражаются? Чтобы дать мне понять, что я – лишний? Убрать соперника? Прогнать мальчишку-сопляка, указав ему его место?