Snire Kooper - Regeneratione - Gurges 2.0

От старой Инграм ничего не осталось. Они сделали ее простой игрушкой для удовлетворения мужских потребностей всего за две недели. Что самое мерзкое, так это то, что тюрьма окружена силовым полем, которое не позволяет призвать артефакты. Но до безумия, пожалуй, пугающим, были и другие девушки, так же ставшие жертвами насилия.

Пусть это и была женская колония, но построена она для особо опасных преступников, а справиться с ними не все могут, поэтому было решено поставить на должности охранников исключительно мужчин. Периодически попробовать «на вкус» подобных девушек приходили и важные персоны из сословия аристократов или же генералы армии Альянса.

Так пролетали часы, дни, каждый был идентичным другому. Вавилония и Инграм голодали обе, так как попросту не могли есть те помои, что им приносят, а воду пили из луж, которые образовывались на полу после дождя.

Впрочем, Хейл не пила совсем, наверное, хотела свести себя в могилу истощением организма. Посмотрев на изнасилованную подругу, Хикари прошептала:

– Попей, пожалуйста. За нами обязательно вернутся. Остальные наши товарищи живы, они вытащат нас отсюда.

– Алиар мертв, Зед мертв… – только и смогла ответить Инграм, с трудом залезая на кровать. Вавилония оскалилась, услышав это. Да, она своими глазами видела, как Тарт разбился насмерть, а Старка пристрелили, как скотину. Боль возникла где-то в груди, сковывая дыхание нерушимыми цепями…

Не сумев забраться, Инграм упала на свою левую руку. Хикари поежилась от звука ломающейся конечности, но лишь тяжело вздохнула, поскольку несчастная даже не вскрикнула от боли.

– Не я нанесла Абсидии смертельную рану, – неожиданно прошептала Хейл, лежа на спине. Капли дождя падали сквозь решетку, разбиваясь о ее измученное тело. – В живот ее ранил Орбиум, я лишь взяла вину на себя…

Сжав кулаки, Хикари подняла глаза к потолку и, моргнув несколько раз, начала проваливаться в сон, не в силах больше поддерживать себя в сознании от усталости. Она хотела ответить давней подруге, но даже не знала, что сказать.

Открыла глаза девушка от громкого звука. Неизвестно, сколько прошло времени, но на город уже явно опустилась ночь. Послышались выстрелы где-то вдали, а затем мощный удар пробил дальнюю стену насквозь. Оттуда в здание тюрьмы ворвался кто-то в серебряно-черной броне, покрытой бирюзовыми узорами и бежевыми элементами. Желтая энергия светилась между всеми частями брони, как и глазницы-капельки на вытянутом шлеме с двумя длинными, тянущимися до лопаток, металлическими ушами.

Охранник, бросившись в атаку с мечом, неожиданно застыл, смотря, как неизвестный направляет на него свою рапиру с двумя лезвиями. Рассмеявшись, Хранитель в броне произнес то, что заставило Вавилонию выдавить из себя улыбку, полную счастья. Инграм тоже заметно приободрилась:

– Слышал, вы тут насилуете двух очень дорогих мне девушек. Пришел вот поинтересоваться, правда или нет?

Дуло между лезвиями рапиры засветилось, а затем выпустило пулю с характерным для выстрела звуком. Снаряд, пробив грудь врага, разорвал охранника изнутри нерушимыми нитями. Подойдя ближе, Хранитель посмотрел на кодовые замки на камерах.

– Эльвин, та, чье правосудие неоспоримо, позволь мне вернуть честь и справедливость в жизни этих несчастных!

Броня засветилась, источая огромное количество желтой энергии, а парень, схватившись за прутья решетки Вавилонии, дернул за них с такой силой, что вырвал огромный кусок бетона. Железная преграда упала на холодный пол тюрьмы, а затем туда же свалилась и вторая.

– Я так понимаю, вы по мне очень скучали, да? – улыбнулся он, открыв свой шлем.

– Ты даже не представляешь, как! – Вавилония, подойдя к парню, приложила ладонь к его щеке, нежно целуя в губы и вдыхая уже родной запах. Тот крепко обнял ее и отпрянул, смотря на Инграм.

– Как же низко ты пала, Хейл, – неожиданно прорычал Алиар, а Инграм, открыв глаза, непонимающе посмотрела на него. Из ее глаз выкатились крупные слезы, которые, падая на холодный пол, разбивались, словно стеклянные игрушки.

– Что ты говоришь? – прошептала она, ежась от пронзительного взгляда его ставших голубыми глаз.

– Я знал сильную Инграм, а не эту половую тряпку, что сейчас лежит предо мной, словно последняя шлюха! – ответил он, высокомерно смотря на девушку. – Где твоя честь?! Почему я вижу, что Вавилония все это время держалась молодцом, терпела унижения, а ты превратилась в безвольный кусок дерьма?! – парень подошел ближе и, схватив полуобнаженную девушку за ворот ее тюремной формы, поднял над землей. Она крепко сжала его запястье рукой, которая не была сломана, и посмотрела полными отчаяния глазами на него.