Николай Медведев - Путь в никуда

– Halló hvernig ert þú, eins og veðrið! Хер я его пущу сюда еще! – Злился и плевался бармен, подавая Хавьеру Тепаче.

– Спокойно дед. – Успокаивал он его, бармен пестрил старыми морщинами и был лысый. – Больше такого не будет. – С улыбкой ответил он.

– Конечно не будет, потому что он сюда больше не войдет! – Прокряхтел старикан и ушел протирать бокалы с фужерами.

Все остальное время Хавьер просидел в баре, пив свое пиво и смотря новости:

«Сегодня в двенадцать часов дня было совершено нападение на одного из членов конгломерата, преступнику удалось скрыться, но предположительно это был Рамон Разор, известный рецидивист, живущий в бедном районе Аймо, будет проведено расследование в ходе которого произойдет полная проверка всего района в поисках преступника, к другим новостям…»

Все беды и проблемы валят на бедняков… – Думал он. – Как бы революция не случилась.

В городе действительно была напряженная обстановка между бедными и богатыми, соотношение вторых по отношению к первым росло если не в геометрической прогрессии, то как минимум в крупном значении, город не страдал от кризиса, или каких то других экономических проблем, просто кто-то сверху, если сказать по честному, узурпировал власть и стал издавать бредовые законы, поборы, налоги, народ пока терпит, но уже сейчас в районе по типу Паласа зреют оппозиционные взгляды, а это на минутку район среднего класса, где бедных то собственно и нет почти, так, люди со средним достатком, ни туда ни сюда. Обычно все волнения пресекали, но и со стороны, народа были подлянки для власти, к примеру если те требовали поддержки в армии, или какой то экономической сфере, то в лучшем случае, никто не приходил, в худшем, закидывали тухлой рыбой Менозой, а воняла она дай боже, неделями не смывалось.

Он глянул на часы. Было уже почти восемь. Он встал, оставил деньги, и ушел, идя он любовался морским заревом наверху, «вечером оно еще красивее чем днем…». Во время такого события, фонари глушили на половину, потому оно освещало почти весь город.

Было видно, что природное явление неизвестного характера уже приобретает свои черты, где-то на куполе видно голубые, или зеленые полосы, а где то, уже вовсю ходили ходуном морские волны, Хавьер предвкушал удовольствие от сегодняшней ночи.

Придя на то место, где они с Аннетой встретились, он уселся на траву, немного расстегнул смокинг, ослабил пуговицы, и расслабляюще выдохнул. На набережной уже было прорва народу, кто-то был с детьми, кто-то со своими половинками, или с родителями, продавали сладкую вату, кукурузу, напитки, а ветерок дул прохладный, но не морозящий. Все предпосылки к идеальной ночи. Самый богатый район города, Атлас, оправдывал свою дороговизну, все парковочные места были заняты машинами с покрытыми нано полимерами, которые сияли, всякими жидкими стеклами, все это добро вместе, стоило как приличный земельный участок с видом на весь город.

Да и сам район был расположен как раз-таки на возвышенности, от чего во всех других менее богатых и бедных районов с виду казалось, что эта часть города возвышается на них, и смотрит сверху вниз. Зрелище красивое.

Но были и минусы, чрезвычайно высокое чувство важности собственного достоинства, мешало всем жителям прийти к взаимопониманию в некоторых вопросах, а малейшая критика в их сторону, грозила потаскать вас по судам за оскорбления их достоинства, и еще в придачу кучу желчи выслушать от этих «тонких» натур.

Зато вид на явление должно быть красивое, еще лучше, чем в других частях города, как никак, самая высокая точка города от купола.

Было уже восемь тридцать, Аннеты все не было, Хавьер стал немного переживать, но по-прежнему верил, что она придет, шум и топот ног на набережной, уже немного стих, все задрали голову вверх, приготовили фотокамеры, телефоны, кто-то делал селфи, кто-то старался забраться еще выше, а некоторые и вовсе замирали в ожидании.

Девять тридцать пять. Аннеты не было, Хавьер, опустив голову вниз совсем забыл об этом явлении и погрузился в грустные размышления и оправдывал самому себе, её опоздание.

«Может у неё не отложные дела? Или она в пробке… вон сколько народу собралось… она придет… придет.» Его глаза слегка бегали в разные стороны, и что-то жалобно искали. Он был подавлен.

Девять пятьдесят пять. Морское зарево начало преобразовываться, стали видны первые заметные переливы, изменяющие свой цвет с синего на зеленый, с зеленого на красный, с красного на фиолетовый. На набережной была совершенная тишина, вся эта цветовая гамма успокаивала голову и высвобождала мысли.