Иван Жук - Встреча

В дальнем углу помещения с охапки гнилой соломы привстал скованный по рукам и ногам Корейшев. Щурясь от света лампочки, он присмотрелся к вошедшим в подвал «гостям».

К нему, кроме Кузьмы Лукича Сысоева, вниз по бетонной лестнице спустился ещё и знакомый нам Юрий Павлович Карнаухов, а также гориллообразный санитар Сереня с двумя стульями в руках. Все трое были в белых халатах, а у Серени на голове белела еще и марлевая повязка-шапочка.

Поставив стулья в непосредственной близости от Корейшева, санитар отступил в сторонку, а Сысоев и Карнаухов сели.

Прикурив от импортной зажигалки, Юрий Павлович усмехнулся:

– Ну что, пророк, будем знакомиться. Хотя, если ты юрод, то и сам, наверное, догадался, кто с тобой разговаривает. Или информация от «Бога» в эту нору не просачивается? Хорошо, тогда я тебе объясню. Ты находишься в Москве, в подвале женского отделения одной из московских психушек. Перед тобою – Кузьма Лукич, главврач этого заведения. Ну и я… твой покорный слуга Юрий Павлович Карнаухов. Где-то, типа того, ученый. Изучаю нетрадиционные методы получения информации: магия, кабалистика, донос… Итак, на кого работаем? Запираться я тебе не советую, – встал он со стула и начал расхаживать по бетону, тут и там усыпанному ошметками свежих крысиных катышей, – это дело пустое. Только лишнюю порцию химии в себя впустишь, вот и все. Медицина, знаешь ли, за последнее время так далеко шагнула, что на Камо или Зою Космодемьянскую никто уже не потянет: полная блокировка воли. Все расскажешь, как миленький, – оглянулся на шорох из темноты. – А крыски тебе помогут. Так что советую поберечь себя и отвечать мне по существу. Итак, кто он, твой «Бог», умник?!

– Навуходоносор, – прохрипел Корейшев.

– Не понял? – застыл на мгновение Карнаухов.

– Ты – Навуходоносор, – ткнул Иван Яковлевич в посетителя грязным разбитым пальцем.

С явным недоумением Карнаухов взглянул направо, на тяжело, с отдышкой дышащего Главврача, и тот, смахивая с лица крупные капли пота, как мог, объяснил товарищу:

– Навуходоносор – цэ був такый в мынулому вэлыкый вавилонськый цар. Вин думав, шо нэма никого сыльнишого и розумнишого за нього в цилому свити. Та якось, так пышэ «Библия», Бог покарав царя: Вин видибрав у Навуходоносора розум, так шо вэлыкый дэспот тры рокы пасся, як вил в поли: вин ив траву и свои, звыняйтэ, гивна. Тилькы писля цього Бог повернув Навуходоносорови розум. Тоди цар покаявся и став житы тыхэнько, як и вси люды.

– О! Так мы снова пророчествуем! – осклабился Карнаухов. – Ну что ж, эта игра мне начинает нравиться. Лады, – смачно хлопнул Юрий Павлович себя по мускулистым ляжкам, – ты – пророчь, а я без лекарств, как Иисус Христос, попробую тебя вылечить. И мы посмотрим, кто из нас первый начнет, пардон, жрать свое дерьмо. Я или ты, идет?

Затем он с лукавинкой подмигнул Корейшеву и, поправив узел на черном галстуке, решительною походкой первым пошел к двери.

Главврач поспешил за ним.

– На хлеб и воду его, – зло приказал Сысоеву Карнаухов. – Только чтобы ноги не протянул.

По-прежнему вытирая лицо и шею огромным, как полотенце, клетчатым носовым платком, Главврач лишь кивнул, посапывая. И тогда Карнаухов, останавливаясь у двери на верхней ступеньке бетонной лестницы, помахал Корейшеву растопыренной пятерней:

– До встречи, Изыкиль.

С кастрюлькой в руках по грязным ступеням той же бетонной лестницы к Ивану Яковлевичу в подвал спустилась сгорбленная старушка с кружкой протухшего киселя и помойным ведром в руках. Еще на подходе к узнику она рассерженно пробубнила:

– Разлегся, как пан барон. А ты ему подавай: пои, выноси парашу. А ну поднимайся, пророк задрыпанный. Жри, чтоб тебя уже удавило.

С трудом приподнявшись на руке, Корейшев косо взглянул на кружку с поросшим плесенью киселем, – старушка поставила кружку на пол, – после чего шепнул:

– Водички б, бабушка. Пить хочется.

Сунув под нос Ивану Яковлевичу пустое ведро с разводами блеснувшей на дне воды, старушка злорадно выдохнула:

– На вот, попей, касатик! Что, не оно, смердит? Так ты же пророк, Ванюша: помолись Богу, и моча превратится в газировку. А я погляжу на чудо и тоже уверую. Ну что же ты, ну, есикай. Аль не в силах, болезный? То-то же, ешкин дрын! Я живо тебя отучу пророчить. – И она, нарочито громко грохнув ведром об пол, насмешливо усмехнулась.

Ничего не ответив на то старушке, Иван Яковлевич прилег и вновь отвернулся лицом к стене.

И снова по той же бетонной лестнице к лежащему на гнилом матраце лицом к стене Корейшеву спустилась группа медработников в белых халатах и белых крахмальных шапочках. Возглавлял делегацию щупленький, лет сорока пяти, новый главврач больницы Леонид Юльевич Саблер. Рядом с ним с толстой тетрадкою перед грудью шла полногрудая санитарка Валечка. Троица ж молодых врачей, украдкой косясь на Валечку, замыкали собою шествие.