Андрей Жиров - Путь в космос

К р е м н е в. Лучше уж табуны…

П а ш и н. Я без юмора. Хочу, чтобы и рыбу в океане искали, металл плавили, лук выращивали… И не от случая к случаю, а ежедневно… Кстати, овцы — не мое. Георгий Гречко привез из космоса. Отдыхал он перед полетом в горах, там с секретарем райкома одним договорился, что поможет ему. Целый месяц передавал Георгий с орбиты, где трава поднялась, где еще недельку ждать надо… Так и пас отары… А потом и Александра Иванченкова попросил. Тот четыре месяца с «Салюта-6» овец гонял по пастбищам… Вот так-то!

П р е с н я к о в. Это не главная наша забота.

П а ш и н. Ошибаетесь. Человечество думает иначе.

З а т е м н е н и е

Высвечивается комната прессы.

Л о ш а к о в (в телефон). Я вполне серьезно. Очень занят… Сегодня не жди… Отвыкла? Я, кажется, тоже… У меня работа! Понимаешь, работа!.. Буду писать… Нет, не так, как всегда! И это обсуждению не подлежит! Все! (Бросает трубку.)

В комнату прессы К у д р я ш о в а вводит О к с а н у.

К у д р я ш о в а. Проходи, Оксаночка. Здесь и телевизор есть, и они веселые… Отдохни, а по радио все слышать будешь… Я скоро вернусь. Скоро вернусь… (Выходит.)

П о л у я н о в (Лошакову). Кто это?

Л о ш а к о в. Жена Николая. Не видишь, что ли?

П о л у я н о в (в микрофон, тихо). Мотор… Жду… Есть мотор! Начинаю… (Подскакивает к Оксане.) Дорогие телезрители! В эти минуты в Центр приехала жена нашего героя… Скажите, что вы чувствуете?

О к с а н а (растерянно). Я? Зачем?.. Я здесь… Не понимаю. (Начинает плакать.) Не надо… этого…

П о л у я н о в. О, как это понятно, дорогие телезрители! Жена героя взволнована, она счастлива. Она с волнением и гордостью следит за выдающимися событиями, свидетелями которых мы являемся!.. Спасибо вам за внимание, до новых встреч… (В микрофон.) Да, конец… Я буду вызывать…

Оксана плачет.

В е р а (успокаивает ее). Не надо, пожалуйста. Этим не поможешь. Такая уж доля женская наша…

О к с а н а. Спасибо… Нет уж сил ждать-то…

П о л у я н о в (Лошакову). Неплох сюжетик, а? По-настоящему, по-репортерски сделан…

Л о ш а к о в. Сволочь ты все же… Телезвезда!.. Робот!

П о л у я н о в. Полегче!

З у б о в. Зачем же ругаться? Для таких лишь один вариант остается: гнать к чертовой матери!.. Предупреждаю вас, по боксу первый разряд. Понятно?

П о л у я н о в. Еще один нашелся! (Отходит.)

З у б о в (Лошакову). В нашем деле иногда и грубая мужская сила нужна.

Л о ш а к о в. Послушай, старина, ты забудь, что я к тебе в мэтры навязывался. По рукам?

З у б о в. Уже забыл… Писать надо.

Л о ш а к о в. Не торопись. Главное — впереди.

Возвращается К у д р я ш о в а.

К у д р я ш о в а (Оксане). Попробуй вязать… Знаешь, только на пусках и есть время, чтобы вязать. Волнение снимает, забываешься… Извини меня, старую… Это не простые носки — из пуделиной шерсти. У меня пуделек живет маленький, серебристый такой. И очень породистый. Чипом звать. Когда его стригу, шерсть собираю… Вот и вяжу из нее. Теплые носки, очень теплые получаются.

О к с а н а. Хорошо… Я попробую.

К у д р я ш о в а. Носки для Николая. Помнишь, Севастьянов рассказывал, что носки у него протерлись, пока летал… Дырки образовались — он пальцами все время отталкивался. А эти, из пуделиной шерсти, прочные…

З а т е м н е н и е

Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.

Н и к о л а й (Валерию). Космос, как черная собака, кусается. Я проснулся тогда — в первом полете — и никак не могу понять, где я. Темно. Пустынно. И одиноко… Когда рядом есть кто-то, дышит, сопит, нет этого чувства.

Появляется К о с м о н а в т, к о т о р ы й п о г и б.

К о с м о н а в т (Николаю). Ранен корабль… Смертельно ранен… А нужно встать в полный рост — и вперед! Иного не дано. Как на фронте… Не любите вы такие сравнения. Может быть, и правильно… Но чтобы идти в атаку, нужно встать в полный рост!

Н и к о л а й. Прошу, не мешай, о тебе думать не имею сейчас права.

Космонавт, который погиб, уходит.

В а л е р и й. Я знал, хлеб этот тяжелый.

Н и к о л а й. Легкого не бывает… Данные по спуску при тебе?

В а л е р и й. Не волнуйся, все помню.

Н и к о л а й. Вдруг со мной что… Перегрузки огромные… В общем, контролируй. Каждая команда — это жизнь.

В а л е р и й. Ты правильно решил, командир. Будем включать двигатель. В случае чего они телеметрию снимут и разберутся…

Н и к о л а й. Извини меня, Валерий!.. (В зал.) Откуда это во мне? Недоверие… Если я смогу, то почему он не сможет? А я все решил сам. Даже не стал советоваться… А он не упрекнул, знает, что есть такое право у космических командиров — решать за себя и других… А может быть, не его я боялся, а себя? Как часто мы оправдываем свои страхи чужими… Не смогу себе простить этого. (Валерию.) Будем вызывать Пашина?