Юрий Горюнов - Ну, здравствуй, Яша

Яков.Это не у нас (отмахивается).

Яшар (удивленно). Да!? И кого же! У нас манифестации такого толка запрещены. А у вас там демонстрации не традиционной ориентации проходят. Хвалятся, что мужики спят с мужиками, женщины с женщинами. Плакаты несут. Это всё у вас там. Мам, папа – слова для словарей, не для жизни.

Яков.Это в Европе.

Яшар.Да, какая разница!

Яков.Что ты них нападаешь?

Яшар.Упаси Бог напасть на них! Я просто не понимаю, не понимаю и всё. Это их дело, кто с кем спит, зачем афишировать-то!

(встает, берет газету, поднимает над головой и ходит по комнате, изображая, что на демонстрации.)

Что! Нашим женщинам ходить с плакатом (выкрикивает.) «Я сплю с мужиком!», а мужикам – «Я сплю с женщиной!» Ты можешь себе такое представить? Ну, спишь, так и спи, с кем хочешь, что орать-то, народ беспокоить. Жили же раньше и ничего.

Яков.Здесь раньше статья была.

Яшар.Зато теперь галиматья полная,

Яков.Оставь их в покое.

Яшар. Да я их не трогаю. Нет ни желания, ни возможности. Они живут сами по себе, я сам по себе (кладет газету на пол, садится в кресло).

Яков (кивает на газету). Развлекаешься?

Яшар. А что еще делать пенсионеру. Вот смотри (берет газету и просматривает.) Раньше такого не было, все было серьезно, зато научили читать между строк. Партия рассмотрела вопрос о ценах. Все, значит, скоро повысят, а еще раньше появлялись слухи. Все обсуждали, волновались, а цены не повышали. Ажиотаж, напряжение. И вот оно – долгожданная информация. Повысили. Все с облегчением вздыхали. Ну, наконец-то. Не зря слухи, и успокаивались. А сейчас всю грязь выливают сразу. Раньше аккуратнее работали, готовили народ, и народ научился читать между строк. А объявления? Во. Виагра дешево. Написали бы еще даром, умолчав, что там ждет старуха, баба-яга в нижнем белье и призывно шамкая, говорит: (подражает голосу старухи.) «Иди сюда, милок. Жаждалась». А это! Народное средство от облысения. Надо взять… (тихо бормочет, не слышно, затем громко. Яков слушает, улыбается.) Ну, ничего себе, от такого состава глаза на лоб полезут, не то, что волосы из черепа (трогает себя за голову), мне ни к чему. Раньше была прямая дорога, по которой указывали куда идти. И все шли, ну, почти все. И часто без всяких указаний, руководствуясь лишь мудрыми наставлениями партии, иногда собственным разумом. Да и как свернешь? По обочинам пропасть – тюрьма, или высылка из страны. А потом обочину завалили и многие сами стали сваливать в сторону, как ты, мой друг детства, Яша. А еще сейчас говорят, что падаем. Куда? Хотя… если глубоко упасть, уже не надо никого бояться. Вот и читая весь этот бред, пытаюсь найти ростки здравого смысла.

Яков.Нашел?

Яшар (вздыхая садиться). Ищу, чтобы не впасть в маразм.

Яков.Да, что говоришь? Какой маразм?

Яшар.Что есть, уже могу себе это позволить.

Яков.Что тебе не нравится сейчас?

Яшар.Почти все нравится и устраивает. Желаний меньше, а возможности, к счастью, остались.

Яков.Ну, ты всегда дружил с разумом и многое мог.

Яшар.Вот именно дружил, но со временем он стал жутким занудой. Ну, если только, подключить к нему и совесть, (с иронией) которая жутко мешает жить, все время норовит забежать вперед разума, чтобы открыть мне глаза пошире, словно хочет поскорее узнать все подробности от тех, у кого они еще не выветрились из памяти.

Яков.И как ты с этим справляешься? Ты! Бывший работник торговли в эпоху тотального дефицита. Какая совесть, Яша! Разум, да, но совесть и ты! Это не совместимые вещи. Кому ты рассказываешь? Как мы раньше говорили: «Не пудри мозги». Да, что касается пудры и молодости. Помнишь, шутки были с подвохом? Помню в метро едем компанией, тесно, и кто-то вот заливает, а ему «Сеня, ты в косметике разбираешься? Пудру видел?» – «Конечно» – «Так вот, не пудри нам мозги». А? Какой был подход. Всем смешно, а сейчас такой шуткой и ребенка не удивишь.

Яшар.Или в полном вагоне метро громко говорили. «Так, чья сегодня очередь по карманам лазить?» И сразу становилось чуть свободнее, на всякий случай.

Яков.Злости не было в шутках, цинизма. Это у нас с тобой ностальгия, по тем годам. Разве можно было найти наглеца, который попытался бы у тебя украсть то, что ты уже украл у других.