Ольга Каменская - Эклектика

«Бедная Рут!» – сочувствовала я, глядя на загипсованную ногу. Берг сидела, облокотившись на спинку кресла и нога ровной толстой клюшкой распласталась, загораживая проход между столом и самой Рут. Гипс застыл неровными пластами образовав горы, реки и буераки, что хотелось разукрасить этот гипсовый район выделив на нем поля, холмы и даже деревни.

– Какой коновал тебе гипс накладывал?

– А…Э…в травме.

Рут странно бледнела и покрывалась пятнами, что я перестала ее допрашивать, где и при каких обстоятельствах все это случилось. Да и первого мая вполне мог быть пьяным этот лечащий врач наложивший гипс, а может чувство юмора у него не занимать.

– Спасибо, что пришла. Не отказала в помощи.

Я присела на диван. В ногах расположился самый огромный по мне и самый лохматый пес в мире.

– Да не за что. Я ничего и не сделала. Может ты есть хочешь? Приготовить что-нибудь?

– М… ты вино будешь? – осторожно поинтересовалась хозяйка этого шикарного дома, и добавила. – Праздник все же!

– Ну хорошо! В холодильнике?

– Там закуски всякие есть. Салат. Принесешь?

Я не заставила себя ждать и отправилась на кухню. Холодильник действительно завален овощами и фруктами. Колбасу и сыр в нарезке я выложила на найденное в столе большое блюдо, пока нарезала овощи для салата, слышала, как в комнате звенели фужеры и громыхнула дверка скрытого бара. Нисколько не сомневалась, что в гостиной имелся собственный бар, его просто не могло не быть в такой дизайнерской удивительной квартире.

На кухню заглянул Вольдемар, будто спрашивая: «Ты скоро?» А я нервничала. Какой-то внутренний голос меня останавливал и оповещал, что что-то не так. Что не так? Было не ясно! Вроде ничего такого, и у меня дома точно все выключено, закрыто, и Машка не успеет соскучиться.

В комнате зашторены окна, что конечно не могло заменить вечернюю обстановку из-за хорошего солнечного денька. Сегодня не тот дождливый день, когда я первый раз ступила в эту квартиру. На столе стояла откупоренная бутылка итальянского красного вина и два широких стеклянных бокала на тонкой ножке.

– Давай за тебя?

Рут разлила вино в бокалы и подала мне один.

– Мы же за первое мая!

– Вначале за тебя, а потом за первое мая. Я хочу выпить за встречу.

Берг стукнула своим стеклом по моему фужеру. Звон колокольчиком мгновенно разнесся нежным эхом в пространстве, странно передавая отголоском в моем уже и без того частом пульсе. Эти ранее вопросы себе о том, что что-то не так, перестали досаждать после глотка сухого красного.

– Так чем ты занималась все это время?

Акцент после вина у передо мной сидящей девушки настолько стал выраженным, что я сразу вспомнила Литвинову с её «красной шапочкой». В данном случае этой «красной шапкой» из присутствующих являлась я.

– Убиралась, спасала цветок. – еще хотела добавить, что спасала Киру от одного умника и просвещала бабулек на лавочке в плане новых интимных словечек, но вовремя опомнилась. Сейчас я считала себя ответственным человеком рядом с больной женщиной, и откровенничать означало довериться. Я не вдавалась в анализ, какую роль в настоящее время играю, родителя, врача, сиделки, либо все-таки друга, но ответственность за Рут ощущалась.

– Кто бы мне убрался. Вот на люстре паутина. Я как приехала, так и не бралась за тряпку.

Паутина действительно откидывала тень на стену, не так чтобы ее было много, сразу и не заметишь, но тонкие клейкие нити, запылившиеся свисали рваными клочками. Я посмотрела на Рут и на ее несчастную ногу, и конечно не могла допустить, чтобы девушка проживала под сводом этой начинающей меня раздражать паутины. Любить порядок и чистоту научила меня еще бабушка, которая от нечего делать каждый день протирала пыль и полы влажной тряпкой. Убираться у Берг в квартире я не собиралась, но паутина меня раздражать начала конкретно, лучше бы Рут мне ее не показывала.

– Сейчас её не будет.

Я вскочила и отправилась за тряпкой в ванную. Швабры так и не нашла, зато нашла довольно чистую бывшую наволочку, приспособленную Рут вытирать ноги. Намочила, выжала, вернулась в комнату. Рут, как-то странно резко откинулась спиной на диван, будто чего натворила, тут же сделала беспечное лицо, что прочитать по нему что-то достаточно сложно. Как клинический психолог, проходящая практику и с детьми в том числе, именно это меня насторожило. Рут сейчас вела себя как нашкодивший ребенок, скрывающий улики, во благо избежать наказания.