Алина Наумова - #янесабина

Мысли не переставая возвращали меня в тот двор к Алену. К выражению лица Кайрата. Я сама во всем виновата. Сама. Я пошла в тот дом, и сама дала другим возможность думать о себе так ужасно. Я вела себя доступно. Может быть я всегда была такой? Может быть я сама всех провоцировала? И Аман тоже был не виноват? Во всем виновата была только я.

Я ничего больше не помнила о том вечере, и о том, как я пробралась в дом, и ничего не помнила о том, что я делала. Но проснувшись утром, я обнаружила себя в своей комнате в крови. В зеркале в ванной я увидела лишь бледную тень обычной себя и разодранную в кровь грудь и живот. Под ногтями запеклась кровь, от меня пахло рвотой. Что произошло со мной вчера? Я не хотела ничего не вспоминать. Я только яростно терла себя голубой мочалкой, не обращая внимания на царапины на груди и ключицах и животе. В горле стоял неприятный привкус и меня снова вырвало. Я собрала волосы в тугой хвост на затылке и обстригла ногти. Ножницы в моих руках выглядели слишком блестящими, и я снова поднесла их к волосам, но так и не решилась отрезать и их. Снова.

В дверь забарабанили.

– Хватит тратить воду, иди пей чай.

Я ничего не планировала и ничего не ждала. Но теперь все изменилось. Я стала еще дальше от себя. Я становилась Сабиной. Той девочкой, которую из меня делали. Все считали меня Сабиной, кроме меня самой. Такое возможно? Будто тебя спрятали в теле совсем другого человека, и ты не можешь оттуда выбраться как бы не старался. Мне нужно было выбраться отсюда. Из этого дома и из этого имени. Мне нужно было вспомнить как меня зовут и что с нами случилось.

Я села напротив тети Акмарал, которая зашивала рубашку дяди Мухита.

– Что случилось со мной?

– Что? – тетя Акмарал даже не посмотрела на меня, лишь на мгновение прекратив штопать.

– Как меня зовут?

– Не с той ноги встала? Иди помой посуду.

– Что со мной случилось? Как меня зовут? Где мой отец?

Я не узнала своего голоса. А может быть я никогда его не слышала? И голос тоже был всегда не моим? А принадлежал Сабине? Мне нужны были ответы или я могла взорваться.

Боли я не чувствовала, даже когда тетя Акмарал схватила меня за волосы. Разве это боль? Она думает мне больно? Она думает, что это заставит меня замолчать? Она ничего не знала о боли. Ее ногти впивались в кожу, но мне этого было мало. Я не чувствовала себя живой. Даже сейчас. Я продолжала кричать, а тетя Акмарал продолжала хлестать меня по щекам до тех пор, пока я не упала на ковер. Я не помнила, что она кричала, но это точно были не ответы на мои вопросы. О чем я только думала? Она никогда не ответит на мои вопросы. И я продолжала кричать. От слез лицо было совсем мокрым, но я не плакала. Боли не было и ничего не было.

Когда я решила сбежать из дома? Тогда когда месячные не пришли в конце месяца? Или может быть тогда, когда меня стошнило завтраком, который оставила мне тетя Акмарал?

Я не была глупой. Я была заперта в доме, и заперта в собственном теле. Я ждала. Ждала, что наконец что-то произойдет в моей жизни и меня освободят. Все исчезнет, как сон и я освобожусь. Но ничего не менялось. Когда месячные не пришли и в следующем месяце, а тетя Акмарал принесла в мою комнату новую белую рубашку для школы, я все поняла. Кроме меня самой, никто не сможет меня освободить. Освобождение своего духа от тела – это, возможно, был еще более затяжной процесс, чем мне казалось. Целыми днями я что-то делала. Домашние дела, прогулка до магазина, утренняя тошнота, уроки.

Айгерим ни разу не пришла к нам. Кайрат тоже пропал. Тетя Акмарал меня не трогала. Но и не разговаривала со мной без надобности. Дядя Мухит чувствовал что-то в воздухе и тоже избегал меня. А я молчала.

Что мне нужно было делать стало понятно, но я ждала. Зря. Все было зря. Вся моя жизнь была слишком пустой, и теперь я не могла думать о том, что я могу сделать еще одну пустую жизнь.

Собрать рюкзак вещей, налить воду в бутылку и спрятать в глубине целый кирпич хлеба казалось таким естественным решением. Моя жизнь должна была начаться, а не закончиться. И когда она начнется должна была решить только я. Так я сбежала из дома и стала воровкой, забрав все деньги из платка тети Акмарал под подушкой.

Все изменилось, но мне не стало легче. По вечерам после 8 вечера я набирала ведро теплой воды и брала веник, совок и тряпку. Я мыла подъезды и пол в магазине в соседнем подъезде. Девочек с которыми я жила звали Таня, Катя и Асем. Они были старше меня. А Асем работала секретарем в огромном офисе. Как я их нашла? С Таней я познакомилась в автобусе в Алматы. Она везла огромную сумку у себя на коленях. Она поделилась со мной пирожком с капустой, и спросила, куда я еду и зачем. В Алматы она предложила мне пожить пока с ней и ее подругами. Теперь я спала на полу между кроватями Тани и Кати. Утром я уходила на работу в столовую, вечером подрабатывала мытьем полов.