Николай Волынский - Год беспощадного солнца. Роман-триллер

Двое уселись напротив девушки, татуированный – за ее спиной. Она не поднимала глаз от книги, но Мышкин почувствовал, как она напряглась.

Те, напротив, что-то ей сказали и захохотали. Девушка не шевельнулась. Внезапно татуированный схватил сзади ее за волосы, намотал жгутом на руку и припечатал затылком к спинке скамейки.

Она закричала. Но Мышкин ничего не услышал. Внезапно он оглох. И окаменел, увидев, как татуированный перелез через спинку скамьи к девушке и все вместе они стали рвать на девушке платье. Полетели по вагону тонкие белые клочки. Потом в потолок ударился белый бюстгальтер и медленно опустился рядом с Мышкиным.

Он увидел, как метнулась из стороны в сторону ее крупная грудь с белыми пятнами незагоревших сосков. Платье затрещало ниже – теперь Мышкин все слышал, даже сквозь лязг поезда.

«Вот мне и конец», – обреченно подумал Мышкин, снял очки и сунул их в карман.

Без очков он оказался словно на дне аквариума, однако, и сквозь муть увидел, как взметнулась длинная нога, и острый каблук сабо вонзился в щеку татуированного. Тот отшатнулся, закрыл ладонями лицо, залившееся кровью. Все трое на секунду остолбенели.

И почти тотчас же в них влетел живой снаряд весом в 82 килограмма. Мышкин схватил девушку поперек талии, отшвырнул к двери и крикнул:

– К машинисту! Бегите к машинисту! Пусть вызывает вокзальную полицию!

И тут же получил сокрушительный удар в ухо, и второй – по затылку. На несколько секунд он потерял сознание. Когда очнулся, обнаружил, что его выталкивают через разбитое окно наружу, а он никак не пролезает. Тогда его потащили за ноги к тамбуру, он поехал затылком по полу и все время пытался поднять голову, потому что затылок невыносимо жгло. Потом с головы оторвался лоскут кожи, пошла кровь, затылок заскользил, и жжение почти прекратилось.

Завыли тормоза – поезд замедлил ход перед Ореховым. Двое с усилием раскрыли половинки вагонной двери, третий, залитый кровью, мощным пинком в зад вытолкнул Мышкина на соседние рельсы, между которыми бесконечной лестницей неслись назад железобетонные шпалы.

Он летел на них в полной тишине и удивительно медленно и потому успел осознать, что сейчас тоже превратится в мешок с костями, как тот, кого выбросили раньше. Однако в тело ударил мощный поток горячего воздуха, который всегда тянется за поездом, как за поршнем гигантского наноса. Воздушного толчка хватило, чтобы Мышкин упал чуть дальше смертельных шпал.

Какое-то время он неподвижно лежал и видел над собой в сером небе, солнце – по-прежнему коричневое, в космах протуберанцев. Потом с трудом сунул руку в карман брюк. Очки на месте. Только вместо одного стекла – пустота и мелкие осколки в кармане.

Кряхтя от боли, Мышкин надел очки, приподнялся и в уцелевшее стекло увидел, как поезд на несколько секунд остановился и почти сразу начал движение – платформа была пуста. Но из первого вагона кто-то успел выскочить на ходу и побежал в его сторону.

Он с напряжением, боли в глазах, вгляделся и облегченно вздохнул. Легкие волосы девушки развевались на бегу, сверкая серебром. На ней осталась только уцелевшая нижняя часть белого платья. И болталась вязаная сумочка на плече.

– Живы?.. Вы живы? – крикнула она, спрыгнула с платформы и подбежала к нему.

Мышкин улыбнулся и попытался привстать.

– Вот уж не знаю… Но полагаю, пациент скорее жив, чем мертв.

– Не шевелитесь! – приказала девушка.

Быстро, уверенно ощупала его руки и ноги, провела пальцами по ребрам, потом по каждому позвонку. Дошла до головы. Мышкин заорал – девушка отшатнулась.

– Похоже, трещина, – она перевела дух.

– Всего-то? – с подчеркнутой обидой протянул Мышкин. – Может, там у меня и головы нет! Ладно, чего уж… – слабо махнул он рукой. – Лоскут оторвался?

– Висит. Нужно шить. Или взять на скрепки. Противостолбнячное – срочно.

– Извините, у меня скрепок нет. Шить тоже нечем. И вакцину дома забыл.

– У меня все найдется, – успокоила она.

Девушка раскрыла свою сумочку, достала большую ампулу.

– Перекись водорода.

Оторвала с куста листок, обернула им шейку ампулы и отломила ее.

– Надо немножко потерпеть, – предупредила она.

И принялась струей поливать его затылок.

Мышкин вздрогнул, но стерпел.

– Ничего, ничего, – утешила девушка. – Сейчас все пройдет. Тетя больше не сделает больно…

Перекись перестала шипеть, Мышкин с облегчением вздохнул и уставился на ее голую грудь. Девушка покраснела и прикрылась руками: