Виктор Кустов - Время шутов

…Одна из форм вернуть России подлинные ценности – «жить по совести». Что значит – «по заповедям Божьим».

Тамара ДРУЖИНИНА

член Союза театральных деятелей РФ,

Заслуженный работник культуры РФ,

кандидат филологических наук

Я – кавказец…

Что, не похож?..

А некоторые говорят, похож…

Когда пацаном с родителями в Сибирь приехал, считали, что похож… Может потому, что нос не курносый… И загар хорошо пристает…

В Сибири в те времена, как и сейчас, кавказцев особо не было. А те, что были, из общей массы не выделялись. Лезгинку если танцевали, то исключительно по праздникам и в помещении. Или когда их чествовали за ударный труд. Как, к примеру, нефтяников, когда те нефть находили. Среди них немало было кавказцев. В остальных профессиях тоже встречались, но нечасто. Единичные особи.

На рынках?.. Да, на рынках не единичные.

Грузины в основном.

С цветами и фруктами…

С усами…

Сейчас вот усы приклею…

Похож?..

Ага, «аэродрома» не хватает.

Вот, надел.

Теперь похож?..

Вот и я говорю…

Не знаю, как сейчас, а во времена моей юности и в Иркутске, и в Красноярске мимозу на Восьмое марта только у них можно было купить.

Вот сейчас вспомню… Да, примерно так:

«Случай, малчык, купи сваей дэвачка… Дэвачка рада будет, пацелуй даст…»

Смелый народ, между прочим. Сибирь, мороз под тридцать, а то и за, а они в осенней одежонке, с «аэродромом» на голове…

А отчего у них «аэродром» в почете?..

В России в советские времена шляпа была в почете, а у них – «аэродром»… А вы представьте: в шляпе и мимозой торговать…

Вот так…

Купите у такого?..

Не купите.

А теперь кепчонку, которую московский мэр времен капиталистической интервенции и оголтелой прихватизации в моду ввел…

Сейчас, под него…

А теперь купите?..

Вот именно…

«Аэродром» – это имиджевый атрибут торговца. Опознавательный знак. Издалека виден. Как светофор. Нельзя не заметить.

А шляпа… Ну, шляпа, это скорее фонарь… Который днем выключить забыли, вот и бросается в глаза, хотя совсем не нужен.

А кепочка мэрская – это хотя и не «аэродром», но намекает, что-то у ее обладателя есть на продажу, только надо не во всеуслышание спрашивать, приватно…

Но это я так, к слову… Отступление от темы. Импровизация.

Н-да, сам не ожидал, что к таким выводам приду…

Так о чем я?.. Ах, да, об истории.

Я впервые море увидел, когда студентом был. Каспийское. Есть в Азербайджане такое местечко, где нефтяные вышки из моря не торчат. Тогда не торчали, теперь не знаю. Бузовны называется. Это на электричке от Баку чуть больше часа ехать. Железная дорога вдоль берега идет. По одну сторону насыпи в том месте пляж большой и море. По другую – то, что дачами называлось: домики на песке и кусты виноградные…

Не вру, так было. Сейчас, наверное, виллы стоят, не узнать…

Я там одно лето жил. Отдыхал после сессии. Мой знакомый своего знакомого, бакинца, капитана каботажного плавания, уговорил мне, студенту, прикатившему из холодной Сибири, чтобы отогреться, разрешить на его даче пожить.

Жаркое лето было. Вода в море под тридцать градусов, на суше за тридцать. Медуз мелких… Удобнее всего было без плавок плавать, тогда некуда им забиваться… До обеда в море еще терпимо, а потом свариться можно. И ночью никакой прохлады. В мокрую простыню…

Вот так… То ли римлянин, то ли грек древний… Завернусь, посплю, пока от сухости она не захрустит, и по новой… Так раза три за ночь.

Была у меня там знакомая… Девочка… Зуля. Зульфия. Губы тонкие, злые… Лицо маленькое, смуглое. Да и сама вся маленькая, гибкая… Нет, ничего не позволяла, только целоваться. Времена такие были. Нравственные… Азербайджанка. Но, похоже, с примесью турецкой крови…

А еще был дедушка Хасан. Мы с ним вдвоем на все дачи бездельничали… Нет, вру, бездельничал я. Дед Хасан сторожил дачи. По-русски он знал: «малчык»; «ходы суда»;»ай-яй-яй», «дэвачэк нэлза»… А может, и больше знал, но ленился язык ломать.

И у него была большая палка-посох…

Вот эта…

Нет, конечно, шучу. Я бы ее не сохранил за столько лет. Да и дедушка не отдал бы. Скорее отходил бы этим посохом…

Он вставал раньше меня. Может, даже раньше солнца, потому что, когда я шел к морю, он уже сидел на железнодорожной насыпи. Насыпь была довольно высокой, и с нее хорошо просматривались все дачи.

Он молча отвечал на мое робкое «здрасьте» и провожал пристальным взглядом выцветших глаз из-под кустистых седых бровей, который не скрывал знания всей моей подноготной…