Александр Андреев - Бульвар

ЛЮСЬКА.И где такие книги берут? Сколько читала, а про царя Терентия не попалось.

СОЛОХИНА.Не всем те книги даются. И вот что, девонька, тебе скажу: я у тебя в долгу.

ЛЮСЬКА.Это за что же?

СОЛОХИНА.А за то, что ты, бездомная, чаем горячим меня напоила – меня, имеющую жилплощадь в центре Нижнезапойска.

ЛЮСЬКА.Ну это уж вы оставьте, будет вам…

СОЛОХИНА.Нет, Люся, это долг ведьминский, нерушимый, не то силу потеряю. Три желания не смогу: ведьма я средней руки, да и дочка с дитем на мне, едва управляюсь…

ЛЮСЬКА (растерянно). Так вы что – правда?..

СОЛОХИНА.А-а! Зятек-то мой с тобой, вижу, переведался уже! Нажаловался на меня? Ведьма я, ведьма. Через дымоход, правда, не летаю, да и метлой как транспортом не пользуюсь – прошли времена; но кое-что ведаю и даже умею. В общем, одно желание – твое законное. Только вот что: желание должно быть духовное. Твердых физических объектов я не создаю: ни квартиры, ни машины, ни даже бутылки с водкой не сотворю.

ЛЮСЬКА.А… пара́ми можно?

СОЛОХИНА.Как?!

ЛЮСЬКА.Ну, в смысле, пары́… Вы ж говорите, твердое нельзя, жидкое, так понимаю, тоже, а если, допустим, в газообразном состоянии?.. Ну, чтоб подышать хотя бы?

СОЛОХИНА.Чем же ты хочешь подышать, Люся?

ЛЮСЬКА.Алена Дмитриевна, вы меня извините, я не в курсе, насколько вы близки к науке… В общем, дело в том, что в Космосе встречаются спиртовые облака, не слыхали?

СОЛОХИНА.Что-то слыхала. Только зачем тебе, Люся, облако спирта в пятьсот миллиардов километров? Оно же разреженное.

ЛЮСЬКА.Так, может, сгустить как-то – чарами там, заклинаниями? Или не духовно?

СОЛОХИНА (со вздохом). Девонька, милая, да если даже и духовно, зачем же космический-то спирт сгущать, когда Нижнезапойск и так всегда в облаке? Дыши себе!

ЛЮСЬКА.Ну, тогда не знаю… Помыться бы хорошо, да постираться.

СОЛОХИНА.Это я тебе и так организую, как Ляльки дома не будет, это не в счет.

ЛЮСЬКА.Вот и спасибо, и ничего мне не надо… с духовностью у меня вроде порядок.

СОЛОХИНА.Тогда так сделаем. Я пойду, а ты подумай крепко, и, как в согласие придешь со своим желанием, так оно и исполнится. А от меня другой подарочек прими.

ЛЮСЬКА.Какой подарочек?

СОЛОХИНА (достает из сумочки втулку от рулона туалетной бумаги, отдает ей) . Даю тебе, Люся, оберег от нечисти. Сильный он: это сердце оборотня, сама вырвала.

ЛЮСЬКА.Так это ж – …от туалетной бумаги трубочка!

СОЛОХИНА.Верно говоришь. Только знай: бывает, что в мотке бумаги туалетной живет бес, а название ему – шуршырь. Бесы эти в Тухлой Речке завелись, еще когда бумажную фабрику там поставили, и рыба дохнуть стала.

ЛЮСЬКА.Так я ж диссертацию про то и писала!

СОЛОХИНА.Про шуршырей?

ЛЮСЬКА.Не, я написала, как бумагу варить, чтоб рыба не дохла. Только не читал никто.

СОЛОХИНА.Короче, слушай: пока сердце шуршыря с тобой, ни один бес тебя не тронет: за свою примет. Три дня его у себя подержи и брось в Тухлую Речку, а не то зачарует.

ЛЮСЬКА.Да на кой он мне вообще-то?

СОЛОХИНА.Опасно, Люся, без оберега: много нечисти в городе развелось, только про то в газетах не печатают. Не слыхала, что в туалетах на Бульваре бывает?

ЛЮСЬКА.Это в голубых кабинках, что ль? Чего там только не бывает!

СОЛОХИНА.Боюсь, не все ты знаешь про голубые кабинки. Ну, то, что замочки на них копеечные – заколкой открываются – это, думаю, тебе известно.

ЛЮСЬКА.А то!

СОЛОХИНА.Ну вот, вечером как-то – кабинки без присмотра уже стояли – решил один студентик попользоваться удобствами задарма. Замочек заколкой ковырнул, вошел, телефончиком посветил, видит: на унитазе – крышка, а на крышке – моток бумаги туалетной! Удивился он такому чуду, и, только взялся за моток, тот как завопит: «Ты зачем ко мне в кабинку вперся, извращенец?!» И тут ему тесно стало, и видит: придавил его дядька при галстуке и в костюме дорогом. Кое-как вывернулся студентик и – дёру. Поняла?

ЛЮСЬКА.Не, не поняла.

СОЛОХИНА.Еще слушай. Дворник один, таким же манером, зашел в кабинку с утра, только сам уже не вышел. Пришла бабка с ключиками да со стульчиком складным – деньги с граждан собирать, кому невмоготу. Глядит: дверка в кабинку открыта, а за ней дворник сидит, весь в клочьях туалетной бумаги, и ерунду бормочет. Ну, за ним психовозка приехала, а бабку спрашивают, не видала ли кого. Она и говорит: видела мужчину при галстуке, а костюм на нем – в клочья изодранный. В машину сел и уехал. Теперь поняла?