Сергей Баев - Эффект бабочки. Дамский роман для женщин всех возрастов

Внутренний голос, провоцируемый настоящей подругой, задал следующий каверзный вопрос на засыпку: «А о чём, собственно, предполагаете писать?»…

…Воспоминания курьерским поездом проносились в голове, но в этот момент в комнату опять зарулил внук и одной фразой вернул меня в реальность 2024-го года: «Ба, я выдвигаюсь в школу».

Под школой, очевидно, подразумевался Томский Политехнический Университет, в коем когда-то училась и я.

Тряхнув головой и нервно оглянувшись по сторонам, я окончательно вернулась из своего далёкого прошлого, из незабываемого 2005-го. Направляюсь на кухню, варю крепкий кофе и опять проваливаюсь в вату сладких воспоминаний…

…Свой первый рассказ я накатала за три дня, с перерывами на обязательную нудную работу и серый каждодневный быт. В нём шла речь об уличном псе Рексе, – смелом вожаке бродячей стаи.

Рекс осторожно глядел вокруг и приходил к неутешительному выводу, что зло уже давно победило добро, поэтому он самоотверженно пресекал людской и собачий беспредел, неистово защищал слабых и маленьких, как мог делал добро.

Короче говоря, Рекс слыл стойким борцом за справедливость!

Я бесконечно гордилась собой, что всего на семнадцати страничках нарисовала сложный характер вожака собачьей стаи и его непростые взаимоотношения со злыми двуногими. Текст получился неимоверно жёстким, однако, предельно правдивым.

Ура! Теперь я стану знаменитой писательницей и миллионершей, докажу всем, и в первую очередь себе, что я не серая мышка, вечная неудачница и забитая зачуханка!

…Как же глубоко я тогда ошибалась!

До первой моей книги, увидевшей свет, прошло пять долгих мучительных голодных лет. Тогда, в 2005-м, я даже не подозревала о всех подводных рифах и трудностях писательской профессии. Это теперь я представляю, что время от корявого, не редактированного текста до изданной книги может измеряться годами и даже десятилетиями; кроме того, уже написано огромное количество неопубликованных произведений…

Пока черновик пылится в столе, он никому, кроме автора, на хрен не нужен, точно так же, как неотправленное письмо, имеющее ценность только для своего хозяина. Но, что самое ужасное, – я боялась дать почитать рассказ кому бы то ни было.

…Я пребывала в жутком необъяснимом страхе, поскольку моё непревзойдённое творение могут раскритиковать, и мне стало ужасно стыдно за то, что я умею, оказывается, сочинять истории, а остальные мои друзья и знакомые такими способностями не обладают.

Мой опус таился в столе месяца три. Раз пятьдесят прочитав своё первое творение, я внесла кучу нужных поправок и изменений, улучшила, как мне казалось, стилистику, добилась необходимой живости эпизодов и яркости метафор. Однако, этим суетным делом можно заниматься до бесконечности. Лучшее – враг хорошего!

Основательно причесав своё произведение, я спрятала его обратно в стол и в порыве вдохновения накропала ещё один рассказ про одноглазого, несчастного рыжего Кота, обитающего в нашем дворе, ежедневно сражающегося за свою жизнь, терпящего издевательства от всех.

Перечитав опус про многострадального и затравленного Кота, я плакала горькими слезами, мне так стало его жалко, но взять бедолагу домой я не могла, ведь в квартире обитали маленькие дети и большая псина…

…Интересное дело, но после написания второго рассказа я не ощущала бешеной эйфории, вспышек звездной болезни и розовых мечтаний; мне просто нравилось сочинять, складывать простые слова в необычные предложения, использовать яркие метафоры, придумывать виртуозные остросюжетные ходы и лихие закрутки. В общем через полгода я плотно подсела на бумагомарание.

Самое главное, что мне самой сие занятие пришлось по вкусу! Я испытывала ни с чем не сравнимый экстаз от творчества, буквально нутром ощущала радость от изящно придуманной фразы! И теперь мне было абсолютно без разницы, опубликуют мои произведения или нет. Я словила восхитительный кайф, а дальше, – хоть трава не расти! Без всякого сомнения, такая отмазка – великий самообман всей наивной пишущей братии, потому как опубликованными желают быть все без исключения, жаждущие признания.

…Кайф кайфом, но через какое-то время появилось смутное желание, чтобы кто-нибудь ещё, кроме меня, познакомился с моими творениями, чтобы кто-то оценил проделанную работу, чтобы кто-то, наконец, похвалил. Мой первый поход в местное издательство закончился полным фиаско!…

…Редактор мельком, как мне показалось, по диагонали пролистал опус про несчастного обездоленного Кота, поднял удивлённые глаза до уровня манящего выреза на моей самой нарядной блузке и тихо произнёс: «Мадам Жиркова, это что такое? Это что за хрень? Кто это станет читать? А вы в курсе, что количество книжных магазинов в Томске за последние пять лет сократилось вдвое? Ваши, извините, сентиментальные сопли про бездомных животных могут заинтересовать разве что „зелёных“ или сердобольных старушек. А почему? Я вас спрашиваю: По – че – му? Да потому, писательница вы наша, что читателям, если они ещё остались, подавай жареное, выкатывай исключительно клубничку c извращенным сексом, жестокими бандитами и продажными ментами. Ну не желают граждане покупать книги про Белого Бима и Муму!»