Илья Бушмин - Ничейная земля

Сейчас Поляков знал, что его ждет. Он был в этом уверен.

Но и это была очередная иллюзия.

…Коротов вскрыл замок и осторожно отворил калитку. Заглянул внутрь. Дом представлял собой вытянутую, уходящую вглубь двора конструкцию с каменными побеленными стенами и окнами в синих рамах. Ставень не было. За окнами сиял свет и гремела музыка. Коротов кивнул и первым шагнул внутрь. Поодиночке все трое пробрались во двор и, сложившись почти вдвое, держа оружие наготове, стволами вниз, и расходясь в широкую линию, побежали к дому. Под ногами чавкала грязь. На полпути Коротов и Халилов юркнули под прикрытие невысокого куста, трепетавшего под потоками воды. Поляков присел за бочку, брошенную кем-то в центре двора. Он переглянулся с операми и сквозь толщу дождя разглядел, как они кивнули.

Выудив из кармана рацию и пряча ее под капюшоном, чтобы не замочить прибор, Поляков пролаял:

– На позиции.

Сквозь звон усиливавшегося на глазах дождя и шум помех Поляков едва различил ответ:

– На позиции. Мы готовы.

– Хорошо. Начинаем!

Он бросил рацию в карман дождевика, энергично – чтобы разглядели – махнул рукой напарникам и первым засеменил к дому.

В этот момент воздух прорезали звуки выстрелов. Оглушительные, несмотря на беснующийся дождь. Поляков растерялся, не понимая, где и кто стреляет. Во дворе? На улице?

В доме разом погас свет. Полякова прошиб холодный пот от осознания того, что только что они лишились эффекта внезапности. Обитатели дома тоже услышали выстрелы!

– Начали, начали! – заорал он, вскидывая оружие.

Втроем они бросились к двери. Рация в кармане Полякова что-то захрипела, сквозь шум дождя он расслышал слабое:

– Группа три, срочно сюда! Нужна помощь! Как слышите?!

Та распахнулась, и на пороге возник смуглый, голый по пояс здоровяк с увесистой золотой цепью. Он даже сделал шаг вперед, на крыльцо, и лишь тогда увидел пришельцев в дождевиках и с оружием.

– На пол! Полиция! – во всю глотку заорал Поляков, слыша, что рядом с ним Коротов и Халилов кричали то же самое. – Быстро, на пол! Лежать!

Здоровяк обомлел, застыв с отвисшей челюстью, но руки машинально поднял. Поляков схватил его за запястье и дернул вниз, в грязь, освобождая проход. Халилов первым прыгнул на ступеньку крыльца и с пистолетом наперевес ворвался в двери дома.

Прогремел мощный ружейный выстрел. Тело Халилова с развороченной грудной клеткой, разбрасывая кровь и куски внутренних органов, вылетело из двери спиной вперед, перелетало через ступеньки крыльца и рухнуло в грязь.

Что-то орал Коротов. Шарахаясь назад и не веря своим глазам, не веря в происходящее, Поляков увидел рану размером с футбольный мяч в груди Халилова. Он умер еще до того, как рухнул на землю.

На пороге дома с помповым дробовиком в руках возник амбал с квадратной челюстью. И сразу открыл огонь. Поляков успел лишь укрыться за ошалевшим от происходящего здоровяком. Жахнул выстрел, и здоровяк заверещал. Он рухнул в грязь и принялся барахтаться и утробно – как люди делают в моменты адской боли, которая стремительно вытесняет все остальное, и человек сам становится этой болью – выть. Заряд дроби оторвал ему руку вместе с плечом. Разорванная в лоскуты, кровавая конечность валялась в луже.

Коротов открыл огонь одновременно с амбалом. Он всадил ему в грудь всю обойму, пока лязгающий затвор не застыл на задержке. Но и после этого Коротов жал на спусковой крючок табельного ствола и ревел, заглушая вой конвульсирующего в грязи и истекающего кровью здоровяка:

– АААА!

Выстрелы, сразу из нескольких стволов, загремели где-то на задней части двора, за домом. Бойня началась и там.

Поляков бросился к дверям, пока Коротов перезаряжал пистолет, продолжая кричать от сжиравшей его ненависти. Раздался звон стекла – кто-то внутри дома разнес прикладом дробовика одного из фасадных окон. Коротов вскинул оружие, но среагировать уже не успел. Прогрохотал выстрел, и заряд дроби разнес голову оперативника. Удар был настолько сильный, что уже мертвый обезглавленный Коротов отлетел назад и перекувыркнулся, прежде чем затихнуть навсегда.

Поляков влетел в дом, готовый стрелять во все, что движется. Внутри царила кромешная темнота. Поляков шел вперед, чувствуя, как его пальцы до боли сжимают рукоятку, и слыша лихорадочный стук крови в собственных висках. Дверь. Поляков направил оружие внутрь, но не было видно ни зги. Лишь густой мрак.

Рация в кармане хрипло заорала: