Илья Бушмин - Ничейная земля

И вдруг Катя поняла, что нужно делать.

Она не стала звонить. Катя сразу спустилась на парковку для служебного транспорта перед зданием горотдела СК, села в свою зеленую малолитражку и отправилась на северо-запад. По пути позвонила Косте и приврала, что задерживается, так как ей поручили срочно допросить несколько свидетелей по одному из ее дел.

Катя вела машину по тому самому проспекту, где до сих пор ходили троллейбусы, связывающие центр города с промышленными окраинами. Когда-то в детстве она ездила с родителями этим самым маршрутом. Каждая такая поездка – а они случались редко, раз в год, иногда два – была для маленькой Кати прикосновением к волшебству. Она отправлялась на рогатом громыхающем чудовище-троллейбусе в новый, такой незнакомый ей мир высоких домов, широких улиц, мир автомобилей и снующих по тротуарам людей. В ее мире не было ничего этого. Не было ни высоток, ни асфальта, ни машин, ни даже тротуаров.

Сейчас все было наоборот. Она была частью того мира, на который в детстве смотрела, затаив дыхание. И сейчас ее путь лежал в сторону мира старого. Когда-то уютного, родного и знакомого, но этот уют обернулся кошмаром.

Все было так странно. Словно демиург росчерком пера разбил 36 лет ее жизни на две – чтобы по окончании этого цикла просто перезапустить его с начала. Сейчас Катя была близка к пониманию термина «колесо майи» больше, чем когда либо.

Поляков приехал в отдел через час. Снова моросил дождь. Поляков, щурясь от бьющих в лицо капель, выпрыгнул из старенького «УАЗика» патрульно-постовой службы и двинулся к дверям ОВД, по пути окидывая быстрым взглядом пятачок парковки перед зданием. А потом остановился, увидев ее. Катя стояла под зонтом около своей «Дэу». Хотела махнуть рукой, но передумала.

– Привет, – сказал Поляков, неторопливо подойдя к ней. Кажется, он забыл про дождь. – Ты ко мне?

– Я здесь мало кого знаю. Выбор небольшой. – Поляков пожал плечами. – Сергей, ты ведь знаешь, зачем я здесь да?

Он снова пожал плечами.

– Ничего я не знаю. В нашем двинутом на всю голову мире самая большая глупость – это верить, что ты знаешь хоть что-то.

Катя не знала, что ответить.

– Сергей, что ты вообще думаешь? Я про Яму. Это он? Та же самая тварь, которая убила… – она осеклась. – Или подражатель какой-то?

– А ты?

– Боюсь делать выводы. С одной стороны, почерк. С другой стороны, модус операнди несколько отличается. Раньше он не прятал тела в заброшенных домах. А еще – время. Столько лет прошло… Ты знаешь статистику по серийным убийцам?

– Просвети меня, Катя.

Было неясно, злится ли он на Катю за что-то или просто подтрунивает. Не обращая внимания на тон, Катя отозвалась:

– У серийников крышу сносит годам к 30—35. Допустим, тогда ему было 35 лет. Но прошло почти 20 с тех пор. Целая жизнь. Я не могу себе представить, чтобы какой-то мужик предпенсионного возраста решил на старость лет вспомнить молодость и…

– Во-первых, прошло 18 лет, – перебил ее Поляков. – Во-вторых, Катя, он начал убивать не сейчас, а три года назад. Таким образом, выходит, что перерыв между убийствами занял 15 лет. Это что, настолько невероятный срок? – она не ответила. – Катя, ты была там вчера. Ты сама все видела. Что он сделал и как. И если ты боишься даже подумать, что мы имеем дело с той же самой тварью… правда от этого не изменится. Уж прости.

Катя слушала его ставший горячим голос и видела безумный огонек, промелькнувший в глазах. И в этот момент вдруг все поняла.

– Господи, – выдохнула она. – Ты… Ты пошел в милицию не потому, что не было другой работы. Ты перешел в угрозыск не потому, что тебе просто взяли и предложили этим заняться, а ты просто взял и согласился. Ты остался в Промышленном районе не потому, что ни разу за все эти годы у тебя не появилось шанса перебраться куда-то еще. Ты специально был здесь все это время. Рядом с Ямой. Все эти 18 лет… ты ждал его. Да, Сергей?

Поляков не ответил. Но Катя и не ждала подтверждения. Она все увидела сама.

– Меня включают в следственную группу, – хрипло, с этими словами окончательно осознав, что кошмар возвращается в ее жизнь, произнесла Катя. – Но я набралась наглости и поставила перед шефом одно условие. Шеф согласился.

– Какое условие?

– Ты ждал этого всю жизнь? Так получи, Сергей. – Кате вдруг стало душно. Захотелось спрятаться, забившись в какой-нибудь темный угол, где ее никто не увидит, и зажмурить глаза. – Мое условие – включить в группу и тебя.