Array Сборник - Восемь лучших пьес «ЛитоДрамы-2019

ДЕНИСОВ. А я, в общем, ждал, что вы придете.

Ирина садится. Молчат.

ИРИНА. Ну что там, в редакции? Я-то сразу ушла… Меня уволили?

ДЕНИСОВ. Да. И вас, и Максима, и Вику.

ИРИНА. Вику? Ее-то за что?

ДЕНИСОВ. А она вместо полиции позвонила Вилюйскому.

ИРИНА. Господи, зачем?

ДЕНИСОВ. Ну, как сказать… Кофе-машина взбунтовалась. Надоело быть прислугой за всеми. Вышестоящее хамство обрыдло. Наверно, рассчитывала, что хозяин Богданова накажет. И, в принципе, есть за что. До чего же главный редактор довел людей, если ему бьют морду в собственном кабинете…

ИРИНА. А Вилюйский приехал?

ДЕНИСОВ. Приехал, отчего же. Они с Богдановым часа на полтора закрылись. Думаю, беседа была неприятной. Но в итоге для Богданова все обошлось.

ИРИНА. Еще бы. Вывел сайт на прибыль. Такими не бросаются.

ДЕНИСОВ. Потом Вилюйский собрал сотрудников и произнес короткую речь. Мол, в редакции имела место смута, но железной рукой главного редактора она подавлена. Зачинщики уволены, всем остальным предписано добросовестно трудиться и не разочаровывать руководство.

ИРИНА. А кто недоволен – с вещами на выход?

ДЕНИСОВ. Ну да. Примерно так и сказал, с большевистской прямотой.

ИРИНА. Но как же они будут работать дальше? Без вас?

Да и мы с Максимом не из последних.

ДЕНИСОВ. Какое-то время – думаю, недолгое – сайт будет лихорадить. А потом все утрясется. Наймут новых людей, только и всего. Журналистов больше, чем вакансий.

ИРИНА. А теперь станет еще больше… Воображаю, что в трудовых книжках у нас с Максимом напишут.

ДЕНИСОВ. Ничего страшного не напишут. После собрания я подошел к Вилюйскому. Он вспомнил, что я у него работал на выборах, ну и выслушал. Я ему сказал: если не хотите оставлять людей, увольняйте, но по собственному желанию. Иначе могут всплыть пикантные подробности, так сказать, на радость конкурентам. А битая морда редактора – неважная реклама для сайта… Такой легкий корректный шантаж.

ИРИНА. И что?

ДЕНИСОВ. Умный человек – с очевидным согласился. При мне дал команду Богданову уволить без скандала. И велел не скрипеть зубами… В общем, завтра заедете в редакцию, напишете заявление по собственному и найдете другую работу. Благо журналист вы уже сейчас неплохой. Максиму будет труднее… Кстати, позвоните ему, чтобы тоже заехал.

ИРИНА. Как я могу звонить ему… после сегодняшнего?

ДЕНИСОВ. ( После паузы .) Ладно, сам позвоню. А насчет сегодняшнего… ( Пауза. ) Забыть, конечно, ничего не удастся: что было, что сказано… И бог с ним. Но завтра нынешний день станет вчерашним. И что-то можно будет начать с чистого листа. ( Встает .) Мне пора. До свиданья.

ИРИНА. ( Удерживая за руку .) Подождите.

ДЕНИСОВ. Что еще?

ИРИНА. Мне кажется, вы хотели сказать «прощайте».

ДЕНИСОВ. ( Снова садясь .) Да, наверно. Так правильнее. Только очень уж книжно звучит: «Прощайте…».

ИРИНА. И мы больше не увидимся?

ДЕНИСОВ. А зачем? Нет никакого «мы». И никогда не было. Есть вы и я.

ИРИНА. А вы изменились, Игорь Иванович. Еще недавно, когда вы меня видели, у вас лицо светлело.

ДЕНИСОВ. У меня и душа радовалась. Но это было давно. Целый отпуск тому назад.

ИРИНА. Как вы холодно со мной говорите…

ДЕНИСОВ. Температура голоса соответствует внутреннему состоянию. Уж не взыщите.

ИРИНА. Вам тоже плохо?

ДЕНИСОВ. Почему «тоже»? Мне просто плохо. Но это когда-нибудь пройдет.

ИРИНА. А мне плохо… Мне страшно. Я боюсь вас потерять.

ДЕНИСОВ. Нельзя потерять то, чем вы не обладали.

ИРИНА. А могла бы?

ДЕНИСОВ. Да. Или нет. Не знаю… Что толку гадать? Сослагательное наклонение может свести с ума. Так не мучьте ни себя, ни меня. Есть то, что есть, и ничего больше. А чего не было, того не было.

ИРИНА. Это и странно. Ничего не было, а чувствую, словно я вам изменила. Словно виновата перед вами. И вы меня никогда не простите.

ДЕНИСОВ. Вы ни в чем не виноваты – по крайней мере, передо мной. Хотя бы потому, что вы мне ничего не обещали. Перед собой – может быть… Но вы же сами говорили, что героиня вашего пока не написанного романа – молодая дура. Через разочарование она и повзрослеет, и поумнеет.