Леонид Зорин - Римская комедия (Дион)

Полный римлянин. Вы получили приглашение?

Плешивый римлянин. Я с утра не был дома. А вы?

Полный римлянин. Вот и я, – с самого утра…

Плешивый римлянин. Смотрите, Танузий, – прокуратор Афраний…

Идет Афраний, высокий, дородный мужчина. Выражение величественной снисходительности не покидает его лица.

Афраний( вглядываясь в проходящую толпу ). Эй, вольноотпущенник!

Появляется маленький смуглый человек.

Смуглый. Слушаю вас, справедливейший.

Афраний.Гуляешь?

Смуглый.Гуляю.

Плешивый римлянин. Вы его знаете? Бен-Захария. Ученый секретарь при прокураторе.

Полный римлянин.С этим пройдохой не шутите. Прокуратор без него как без рук.

Они смешиваются с толпой.

Афраний.Послушай, Бен-Захария, где ты был вчера вечером?

Бен-Захария.Можете себе представить, ко мне приехал земляк.

Афраний.Из Иудеи?

Бен-Захария.Из нее.

Афраний.И есть свежие анекдоты?

Бен-Захария.Как не быть.

Афраний.Тогда – другое дело. У меня было несколько мыслей по поводу последних законоположений, и я, по правде сказать, был сердит, что ты отсутствовал. Но если твой земляк привез новые анекдоты, то это другое дело. О чем же они?

Бен-Захария.Разумеется, о Риме.

Афраний.Обожаете вы сочинять о Риме анекдоты.

Бен-Захария.Справедливейший, что нам еще остается? Победителям – пожинать лавры, побежденным – сочинять о победителях анекдоты.

Афраний.Ну, рассказывай, не тяни…

Бен-Захария.С удовольствием, справедливейший. Встречаются как-то два консула…

Они проходят. Появляются Лоллия и Клодий. Лоллия – энергичная красивая римлянка лет тридцати. Клодий – римлянин из знатного рода, прямая ей противоположность, его небольшие умные глаза устойчиво хранят сонное выражение.

Лоллия.Мы опоздали, Клодий, – все люди, мало-мальски стоящие внимания, уже разошлись.

Клодий.Лоллия, вы слишком скромны, – они здесь только что появились. ( Целует ей руку .)

Лоллия.Клодий, друг мой, вы льстите так, как льстили наши деды, – грубо и прямолинейно. Вы-то знаете, что я совсем не скромна.

Клодий.Друг мой Лоллия, установлено, что лесть тем действенней, чем она грубей. В лести не должно быть недомолвок, – все должно быть ясно, определенно и не допускать толкований. Когда Гораций льстил Цезарю, он отбрасывал всю свою тонкость.

Лоллия.Но ведь то был простой солдатский век, не отягченный современными сложностями. И кто читает теперь Горация? Дети и ученые. И Гораций и Виргилий – это почтенное прошлое Рима. Его можно уважать, но оно никого не волнует.

Клодий(вновь целует ей руку). Либо я опоздал родиться, либо крайне глупо устроен.

Лоллия.Неужели вас трогает традиционный стих с его вялыми ритмами? Да, мой друг, вы становитесь старомодны.

Клодий.Я старею.

Лоллия.Хуже – устареваете.

Клодий.Лоллия, мне сорок два года.

Лоллия.Клодий, римлянке важен не возраст мужчины, а его время. Ей нужно знать, прошло оно или нет.

Клодий.Мое время либо прошло, либо не настало.

Лоллия.Это громадная разница, друг мой, ее необходимо установить. В сущности, она и определяет, чего вы стоите.

Клодий.Что делать, вы женщина практического ума, и в этом ваше очарование. Сюда идет Публий Сервилий, человек, лишь вчера увенчанный лаврами. Уж с ним-то по крайней мере все ясно.

Лоллия.Вы отрицаете его дарование?

Клодий( пожав плечами ). Дион с его эпиграммами занимает меня больше.

Лоллия.Клодий, оригинальничанье так же старомодно, как любовь к Горацию. Чем вас может занимать Дион – побойтесь Бога… Неудачник, изливающий свою желчь, ничего больше. Завтра или послезавтра его вышлют из Рима, и этим все кончится.

Появляется Публий Сервилий, высокий круглолицый римлянин, веселый и обаятельный.

Вот и наш триумфатор, обожествленный настолько, что ему нет смысла замечать смертных.

Сервилий.Лоллия, вы славитесь умом, как могли вы это подумать? Именно теперь я буду замечать всех и каждого. Недоступность нужна, пока ты не признан. После признания к ней прибегает только болван. Привет вам, Клодий.

Клодий.Привет и поздравления, Сервилий. Вы рассуждаете очень здраво.