Фридрих Шиллер - Смерть Валленштейна

Сегодня стал я зрелым, генерал!
До сей поры мне самому дороги
Не приходилось выбирать. Я смело,
Без колебаний за тобою шел.
Мне стоило взглянуть тебе в глаза, —
Я знал, чего держаться. А теперь
Ты требуешь, чтоб сам я сделал выбор
Между веленьем сердца и тобой.

Ты был доселе баловнем судьбы,
Мог исполнять свой долг, как бы играя,
И отдаваться всей своей душою
Прекрасным, благородным побужденьям.
Но вот дороги круто разошлись.
Долг спорит с долгом. Так решай же сам,
Кого тебе держаться в той войне,
Что разгорится между государем
И другом.

Как! В войне? Война страшна,
Как божий бич, но волею небес
Война во благо может обратиться.
А честно ли имперские войска
Нам против императора направить?
О, боже правый, что за перемена!
Не дерзость ли так говорить с тобой?
Я по тебе, как по звезде Полярной,
Всегда путь жизни смело направлял!
Но ты мне сердце расколол сейчас.
О генерал, ужели я не стану
Благоговеть, как прежде, пред тобою
И дисциплины долг святой забуду?
Ах, не смотри так зорко на меня!
Божественным казался мне твой лик,
И ты не можешь потерять внезапно
Власть надо мной; еще с тобой я связан,
Хоть с кровью вырвал сердце из оков!

Дай мне сказать…

Остановись! Молю!
В чертах лица, столь чистых, благородных,
Еще не отразился у тебя
Твой злополучный замысел, — он только
Твое воображенье запятнал.
Как ясно величавое чело!
Так выбрось же из сердца недостойный,
Клеймящий совесть умысел! То был
Недобрый сон, и пусть он впредь послужит
Для чистых душ благим остереженьем.
Есть у людей мгновения соблазна,
Но побеждать должно всегда добро.
Ни шагу дальше! Это клеветою
Могло бы стать на мощные натуры;
Ведь мелкие душою полагают,
Что в жизни нет простора благородству,
Что путь бессилья робкого верней!

Сурово свет меня осудит, знаю.
Но до твоих укоров сам себя
Я строго осуждал. Кто не хотел бы,
Когда возможно, крайностей избегнуть?
Но у меня нет выбора: осталось
Иль нанести, или принять удар.

Ну что ж! Свой пост удерживай насильно,
Наперекор приказу государя;
Дойди до самой грани мятежа, —
Не похвалю, но осуждать не стану,
И даже в том участвовать решусь,
Чего одобрить не могу. Но только
Изменником, изменником не будь!
Когда б ты власть превысил иль в ошибку,
В избытке сил, впал мужественный дух!
Но тут совсем другое… тут черно,
Черно, как ад!

В дни юности бросаются словами, —
Хоть с ними осмотрительность нужна,
Как с жалом лезвия, — и сгоряча
Судить готовы обо всех предметах,
Не разбирая, в чем их существо.
Вмиг назовут презренным иль достойным,
Дурным иль добрым… и навяжут смысл
Неясных этих слов вещам и лицам.
Но тесен мир, а разум беспределен!
Различным мыслям жить легко в ладу,
Однако трудно людям не столкнуться
В пространстве ограниченном; ведь если
Не вытеснишь, то вытеснят тебя;
И в этой распре побеждает сила!..
Но кто отрекся в жизни от желаний,
Любой земною целью пренебрег,
Тот невредим в огне, как саламандра,
И чист душой — в чистейшей из стихий!
Я не таков, грубее по природе,
Желания влекут меня к земле.
Меж тем на ней господствует злой дух,
А не благой. Небесные дары,
Как воздух, свет — дары для всех живущих,
Они людей к стяжанью не ведут.
Но золото, влекущее всех в мире,
Сверкающие россыпи алмазов
Мы исторгать должны у лживых сил,
Злокозненных, враждебных свету духов.
И чтобы их к себе расположить,
Приносят жертвы им и неизбежно
Утрачивают чистоту души.

О нет, страшись, страшись лукавых сил!
Изменят слову духи лжи, тебя
Неудержимо в бездну повлекут.
Остерегайся их! Не доверяй!..
Вернись, вернись к отвергнутому долгу!..
Ты это можешь. Да! Отправь меня
В столицу примирить тебя с монархом.
Пусть тоже смотрит чистыми глазами
Он на тебя, — и возвратит доверье!