Дон Нигро - Анима мунди

АРМИТЕЙДЖ. Нет. Перестал, давно уже. Не написал ни слова.

ПАУНД. Такая красотка, эта танцовщица, ведь так? Танцовщица? Что с ней сталось? Ты женился на ней? Как ее звали? Так же, как называется дурдом, в который меня посадили, больница святой…

АРМИТЕЙДЖ. Элизабет.

ПАУНД. Женился на ней, и она съела все твои стихи, готов спорить. Весит теперь четыреста фунтов, с лицом, как слоновий зад, вот что случается с красотками. Они едят написанное тобой и раздуваются, как киты. Рад узнать, что я – не единственный, кому так крепко не повезло. Меня посадили в клетку. Бросили и забыли.

АРМИТЕЙДЖ. Если вам что-нибудь нужно… Книги? Вам нужны книги?

ПАУНД. На бунте, случившемся на моем концерте, я свисал с балкона головой вниз. Прям вампир. Призраки пугают, Вилли подпрыгивает. Толпа идиотов.

АРМИТЕЙДЖ. Вам нужны ручки? Бумага? Вы сейчас пишите?

ПАУНД. Пишу? Я сейчас пишу? Пишу ли я?

АРМИТЕЙДЖ. Вы должны. Вы – великий поэт, Эзра, несмотря ни на что. Вы должны писать. Пишите?

ПАУНД ( смеется неприятным, старческим смехом ). Испытывать презрение к любой национальности, человеку, животному, любой из живых тварей, все равно, что создавать в душе бездонный колодец неописуемого и, уж извини за средневековую терминологию, неискупаемого зла. Человек становится недостойным поэзии, но, возможно, не Бога. ( Пауза ). Разумеется, я пишу, кретин. Йейтс, конечно, был лучше, и как человек, и как поэт, но, к счастью для него, он мертв.

ЭЛИЗАБЕТ ( молодая, в Лондоне, с ЙЕЙТСОМ ). Мистер Йейтс, я хочу представить вам Дэвида Армитейджа. Он только что приехал в Лондон из Огайо, чтобы писать стихи и найти Бога.

ЙЕЙТС ( протягивает руку АРМИТЕЙДЖУ. ЙЕЙТС видит молодого ДЭВИДА, а мы видим его старого ). Добрый день. Я люблю американцев, они – как Элизабет, очень крепкие, но при этом и невероятно хрупкие, словно Бог только что создал их, как младенцев-богов. Я надеюсь, в Лондоне у вас все хорошо. Если я могу что-нибудь сделать для вас, только попросите. Или попросите Паунда. Вы познакомились с Паундом? Он помогает всем, однажды отправил Джойсу старые сапоги огромного размера. Вы познакомились с Джойсом? Поэты должны помогать друг другу. Бог свидетель, остальным наплевать. Я здесь незваный гость, мы все изгнанники. Вам повезло, что вы и Элизабет нашли друг дружку. А как мадам Блаватская? Прошел слух, что она умерла. Невидимая собачка по-прежнему при ней? И что вы думаете о лепреконах?

( АРМИТЕЙДЖ наблюдает, как ЙЕЙТС и ЭЛИЗБЕТ уходят, продолжая разговор с его невидимой молодой ипостасью ).

ПАУНД. Говоришь, перестал писать?

АРМИТЕЙДЖ. Да. Перестал.

ПАУНД. Ты писал не так и плохо, я помню. Как называлась поэма, над которой ты работал? «Анима мунди»? Ты подавал надежды, какие-то. Старина Вилли писал до самого конца, до последнего дня, а что самое ужасное, этот сукин сын писал все лучше и лучше, этот чертов старый восхитительный ублюдок. А ты больше писать не мог? Наелся досыта, так?

АРМИТЕЙДЖ. Нет. Решил, что больше писать не буду. По личным причинам. Мой выбор.

ПАУНД. Твой выбор. Я помню и это, смутно. Выбор. Ха! Изгнание, молчание, хитрость. Джимми безумец Финнеган Джойс это сказал. Каким же он был восхитительным психом. Мы вместе ехали по пустошам в «Модели Т», радостно крали друг у друга. Я крал у Элиота, Элиот крал у меня, мы все крали у Йейтса. Это искусство. ( Ужасный смех, в конце становится грустным ). Все мертвы. Все, кроме нас с тобой, только мы и остались, что рассказать, как все было. И ты сделал выбор. Остановиться. А теперь ты приходишь сюда, чтобы покаяться, навестить старого Эза в дурдоме, и спрашиваешь, нужны ли мне ручки. РУЧКИ? МНЕ НУЖНЫ РУЧКИ? Я БУДУ СОВАТЬ ПАЛЬЦЫ В ВЕНЫ И ПИСАТЬ КРОВЬЮ НА ЧЕРТОВЫХ СТЕНАХ, ПОКА НЕ УМРУ! МНЕ НУЖНЫ РУЧКИ? И ТЫ СДЕЛАЛ ВЫБОР? ( Пауза ). Как я их любил. Всех этих безумных поэтов. Все эту красоту, потерянную навсегда. ( ПАУНД смотрит вдаль. АРМИТЕЙДЖ смотрит на ЭЛИЗАБЕТ через сцену. Звякает маленький колокольчик ).

БЛАВАТСКАЯ ( переворачивает карту ). Умеренность, непонятая бабенка, лишь изредка разбавляющая воду вином, последнее прибежище неудачливого сластолюбца, святость. Она убивает. Пожалеем их.

( ЭЛИЗАБЕТ танцует, все равно что. в трико, под вальс Шопена № 3 в тональности ля-минор. АРМИТЕЙДЖ, молодой, не может оторвать от нее глаз ).

ЙЕЙТС ( сидит за столом ). Дорогая Мод! Недавно твоя подруга Элизабет познакомила меня с молодым американским поэтом, зовут его, если не ошибаюсь, Дэвид Армитейдж, который интересуется местонахождением Бога. Я пожелал ему удачи в его поисках, хотя, должен признаться, шансы его оцениваю весьма скептически. Элизабет остается очаровательной и категоричной, как и всегда, и я думаю, что-то у них может сложиться. Бедные дети.