Юрий Поляков - В ожидании сердца

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Погодите, Марк Львович, не надо открывать тайну! Все очень просто, Володя: я пытаюсь освоить тот язык, на котором теперь говорят. Президент, политики, олигархи, молодежь… Крыша, слить, наехать, замочить…

ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Счерномырдить.

ВИКТОР. Скрысятить цитрон.

ИОСИФ. Что?

ВИКТОР. Украсть миллион.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Мы живем в новой стране и должны знать язык, на котором она разговаривает.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Что же нам теперь, всем по фене ботать? Ну, давай, мать, ты у нас в авторитете. Открывай курсы для новой российской аристократии.

ИОСИФ. В Америке тоже все говорят на сленге. Я первое время ни черта понять не мог.

ВИКТОР (встает). У меня тост. Восточный.

ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Восток – дело тонкое. Говори!

ВИКТОР. Одна юная девушка пошла с кувшином к арыку. А арык этот приватизировали. И вот хозяин арыка говорит: «Давай таньга!» «Нет у меня денег!» – отвечала девушка. «Тогда открой чадру – разрешу тебе зачерпнуть столько кувшинов воды, сколько минут я буду смотреть на твое лицо!» Сняла она чадру и до сих пор весь кишлак пьет воду бесплатно! Так выпьем за социализм и женскую красоту, которая дороже всего на свете! За тебя, Дашенька! Дай Бог тебе жениха красивого и богатого…

ДАША. Чтобы всех напоить?

ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Смышленая! В меня.

Все чокаются, выпивают. Тем временем возвращается 2-й телохранитель с букетом. Корзуб подходит к Гале, преподносит ей цветы.

ГАЛЯ. Ой, спасибо. Какие красивые цветы! Мне таких никогда не дарили…

КОРЗУБ. Все когда-нибудь случается впервые.

Галя уносит букет на кухню.

1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Что-то мне эта Галя не нравится. Где-то я ее видел.

2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Я пока за цветами гонял, ее вычислил. Помнишь, шефу в сауну студенток привозили? На массаж.

1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Точно. Она! Нехорошо.

2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Чего ж хорошего!

Галя выходит из кухни. По пути ее перехватывает 2-й телохранитель.

2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Галочка, ты усекла ситуацию. Нехорошо. ( Незаметно сует ей в фартук деньги.)

ГАЛЯ. Поняла.

2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Извини!

Галя снимает фартук с деньгами, кладет его на этажерку, подходит к Даше.

ГАЛЯ. Даша, можно тебя на минутку? Извините, я совсем забыла. Я обещала… Меня ждут… ( Убегает).

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Галочка? А цветы?

Бежит на кухню за цветами, затем бежит вслед за Галей.

ЭДИТА. Сегодня прямо день исполнения желаний! Владимир Ильич, вы волшебник! Кто бы мое желание угадал?

КОРЗУБ. Как раз ваше желание угадать и выполнить несложно. Вы в театре служите?

ЭДИТА. Да. А вы знаете, что такое театр?

КОРЗУБ. Я знаю, что такое перфоманс. Думаю, смогу вам помочь.

ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. А у вас случайно лишней дивизии не найдется? Или на худой конец – танка? Шучу, шутка юмора.

ЭДИТА. Вы знаете, у Юрия Павловича прямо из расположения части танк украли.

КОРЗУБ (внимательно смотрит на него). Что-то я уже слышал про этот угнанный танк.

ЭДИТА. А что именно?

КОРЗУБ. Нет, ничего. Потом поговорим.

ИОСИФ. А за сколько сегодня в России можно купить танк?

ВИКТОР. За бутылку.

ЭДИТА. Владимир Ильич, хотите еще ноги?

КОРЗУБ. Нет, спасибо! Я бы съел еще пирожок с огурцами.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А как вы догадались, что это огурцы?

КОРЗУБ. Моя мама печет точно такие же.

ЭДИТА. Даша, почему ты до сих пор не познакомилась с мамой?

ВИКТОР. Дарья, мама в этом деле самая главная!

ИОСИФ. Давайте споем! Что-нибудь революционное.

ЭДИТА. Почему революционное?

ИОСИФ. Просто так… Соскучился в Америке.

ВИКТОР (поет): «Вихри враждебные веют над нами…»

ЭДИТА. Не надо про вихри… Давайте про любовь!

ВИКТОР. Давайте. (Поет.) «Хасбула-а-ат удалой…»

ДАША. Не надо про Хасбулата! Эта песня очень плохо заканчивается.

ВИКТОР. А действительно, чем она заканчивается? Я ее ни разу до конца не слышал.

ДАША. Хасбулат зарезал жену, а князь отрубил ему голову.

ЭДИТА. Ужас! Даша знает все песни и романсы.

ДАША. Не все, конечно, но я очень люблю романсы.

КОРЗУБ. А какой у вас самый любимый?

ДАША. Вы его не знаете.

КОРЗУБ. Если речь идет о романсах, может, и знаю.

ДАША. «Тайна».

КОРЗУБ. «Тайна»? «Я не скажу, я не признаюсь…» Этот?

ДАША. Этот.

КОРЗУБ. «В чем тайна вечная моя…» Но дальше я не помню.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. А что, брат Иосиф, не сыграть ли нам перед десертом партийку?

ЭДИТА. Папа, погоди, Владимир Ильич, кажется, будет петь!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Финансы поют романсы…