Петр Альшевский - Моторы гинеколога Суна

Зозулин. Его бы и километрах четырех от нас расслышали. Ткаченко. Они к нам ближе. От них до нас, считаю, рукой подать. Или по-твоему, они уже не в гонке?

Зозулин. Минут двадцать назад я их видел.

Ткаченко. Оглянулся и увидел? А я, сколько ни оборачивался, их не замечал. Однако какой у них выбор – только ехать. Что им вместо этого делать?

Зозулин. Адонис вместо секса с Афродитой пошел на охоту.

Ткаченко. На царя обезьян?

Зозулин. На кого, не отвечу, но убил его кабан.

Ткаченко. Без ружья с кабанчиком трудновато… здесь на людей он не выскочит.

Зозулин. Даже без учета кабанов мы с вами в лесу, населенном недобрыми обитателями.

Ткаченко. Ты о ком?

Зозулин. Я сказал о… не обращайте внимания. От того, что я обронил, кровь в ваших жилах стыть не должна.

Ткаченко. Участвовать с тобой в одном соревновании – кара господня… я о Боге случайно. Я убежденный атеист.

Зозулин. Встретившись на узкой тропе с сатанинским отпрыском, вы, выходит, не перекреститесь.

Ткаченко. Я ему наподдам, и тропу он для меня освободит. И отползая, проскулит, что это было досадным недоразумением.

Зозулин. Голос он не подаст.

Ткаченко. Да?

Зозулин. После ваших побоев он не очнется.

Ткаченко. Перекрыв мне дорогу, он сам сознал ситуацию, при которой наш конфликт стал неминуем. На что он надеялся?

Зозулин. На свою счастливую звезду.

Ткаченко. В небе пылала и моя. Его, моя… пестрое зрелище. Ты в твоей Кинешме где трудоустроен?

Зозулин. Временно безработный.

Ткаченко. Занятостью, значит, не страдаешь. Заехай я к тебе, ты бы меня по городу поводил?

Зозулин. Я бы позвал вас на коктейль. Ткаченко. Ты вхож там в общество, проводящее коктейльные вечера?

Зозулин. Условностями мы пренебрегаем. Я о том, что впустят и вас. Естественно, если вы придете со мной.

Ткаченко. А без тебя мне перейти порог не позволят? Кем-то низким сочтут?

Зозулин. При приходе без сопровождающего наш порог будет для вас высок. Придете сами по себе, увидите, как вас завернут.

Ткаченко. От этого унижения у меня произойдет кровоизлияние в мозг.

Зозулин. Воспринимать столь…

Ткаченко. Несильное кровоизлияние! С ног не сбивающее, но буйной агрессивности добавляющее! Посягательство на чье-нибудь там здоровье я совершу вплоть до его окончательного вышибания! Вашу систему я проверю… драться с разозленным тренером по лыжному спорту у вас кто-либо станет?

Зозулин. За переднюю дверь у нас отвечает Виталий Попихин. Господин он представительный.

Ткаченко. С перебитым носом и квадратной челюстью?

Зозулин. Он не из боксеров.

Ткаченко. Борец?

Зозулин. Ни в какую секцию его не взяли. У него врожденный артрит. Но кулак у него с арбуз. Если пригнуться не успеете, жить вам уже не тем, кем вы были. Вот такие он своими ударами превращения делает.

Ткаченко. Ходил веселым малым, а теперь лежишь… и тебе не мало.

Зозулин. Лежишь в коме.

Ткаченко. В коме – это комично… я из лыж, и мне твоего Попихина не обломать, но ветеран парусного спорта Олег Матвеевич Седьков замесил бы его, как цемент. Со скорым наступлением трупного отвердения.

Зозулин. И откуда у Седькова эти навыки?

Ткаченко. А он проводит регату. Наш Петр Палыч проводит «Усть-Куйгинскую лыжню», а Седьков «Анадырскую регату». В Анадырском заливе. Какие суда в ней участвуют, я не запомнил, но народ на них прожженный – сдвинутый на сдвинутом. За приз в семьсот долларов кто еще на десятиметровые волны пойдет?

Зозулин. Вы, наверно.

Ткаченко. Я на посудине ревматолога Базилевского из гавани выплыл, но у нас забарахлил движок и мы были отбуксированы назад. Рассевшись потом в пивной, Базилевский все ворчал, что если бы не какой-то клапан, нас бы и след простыл… а я ему сказал, чтобы оправданий он не искал – кораблик у тебя твой, и его технические неполадки не на ком-то, а на тебе. В общем, мы в объятия друг другу не бросились.

Зозулин. В клюв никто никому не сунул?

Ткаченко. Да мы, в принципе, товарищи. Желай он мне гибели, он бы не отговорил меня идти на банкет, что закатил Седьков, когда регата финишировала. Я бы из-за неопытности пошел и острые углы бы не обошел – в рубилово бы влился. Седьковские шпиперы и матросы с юнгами, зенки залив, в кутерьме машутся всей толпой, и тут я к ним на свеженького. Точнехонько под размашистую серию самого Седькова. Дорогие любители лыжного спорта! Имеем честь вас уведомить о кончине самобытного тренера Виктора Петровича Ткаченко!

Зозулин. С ревматологом вас свели лыжи?