Дон Нигро - Кошмарики / Nightmares

И теперь, дети, мы можем забраться в ухо Кузнеца, а потом, на какое-то время и в его голову, послушать мысли. «Она меня не любит, – думает он. – Я люблю ее больше всего на свете, как никто не любил и не сможет любить, а она меня не любит. И никогда не полюбит. Полюбит кого-то еще». Это тот самый момент, дети, когда больше нет никакой возможности увиливать от осознания, что человек, ради которого ты готов умереть, тебя не любит, и с этим, я вам гарантирую, вы сами столкнетесь в будущем. И когда этот момент наступит для вас, когда вы ощутите это ужасное сосущее чувство крушения всех надежд, вспомните вашу бедную старенькую бабушку, которая пыталась предупредить, что любить – это глупо, и подумайте о Кузнеце, и напомните себе, каким он был глупцом.

«Это правда, что твоя мать – ведьма?», – спрашивает его Оксана. Ей хочется поставить Кузнеца в неловкое положение. Она наслаждается своей властью над ним. Этот здоровенный, сильный мужчина благодаря ей ведет себя, как дурак. «Что тебе до того, кто моя мать, – отвечает он. – Моя мать значения не имеет. Для меня существуешь только ты». Но ребенком он наверняка любил свою мать, как теперь любит эту девицу. Когда ты кого-то любишь, все остальные, кого ты любил раньше, забываются, исчезают бесследно. А еще Кузнец думает: «Если она любит кого-то еще, я его убью». И это показывает, что для мужчин любовь – это форма агрессии, потому что мужчины – жаждущие насилия идиоты, как ваш дедушка, которого тринадцать лет тому назад лягнула в голову лошадь.

И Оксана говорит ему: «Не грусти, Кузнец. Вот что я тебе скажу. Коли добудешь мне черевики, какие носит Царица, я выйду за тебя».

Тут в дверь стучат. «Это меня зовут на колядки, – говорит Оксана. – Мы хорошо проведем время. Пойди и открой дверь. С тобой мне уже скучно». И вот что отсюда следует. Если мужчины – жаждущие насилия идиоты, то женщины пусты, тщеславны и жестоки. Поэтому, дети, если вы ищите в спутнике жизни основополагающие человеческие качества, заведите собаку. Владимир, слезь с собаки. У нее будут щенки, похожие на тебя.

Борис, тебя интересует, что сталось с Чертом. Я к этому подойду, если ты просто заткнешься. Высоко в небе Черт замерз. Последнюю тысячу лет он поджаривал грешников в аду, как старая женщина поджаривает на Рождество сосиски, и уже не чувствовал своих копыт, так закоченел. А Ведьма тем временем спустилась в свою хату через трубу, Черт последовал за ней, и оба оказались в большой печи, среди котелков и кастрюль. Ведьма выглянула из печи, чтобы посмотреть дома ли ее сын, Кузнец. Но хата была пустой, как и голова Оксаны.

И вы должны знать, дети, что несмотря на все слухи, которые распускают о ведьмах, эта Ведьма была очень привлекательной, и несколько важных в этой деревни мужчин, были ее воздыхателями, назовем их так. Друзьями, которые могли навещать ее под покровом ночи. Из всех воздыхателей предпочтение она отдавала отцу Оксаны, старому Чубу, которому принадлежали самые лучшие, самые тучные коровы и очень красивые часы с кукушкой, на которые Ведьма давно положила глаз.

И Черт знал, что старый Чуб собирается навестить Ведьму этой ночью, поэтому взлетел по трубе и поднял метель, да такую сильную, что снег облеплял лицо Чуба и тот не видел, куда идет. В итоге Чуб оказался, как он полагал, перед дверью собственной избы. Но когда вытащил из кармана ключ, он выпал в снег из замерзших, непослушных пальцев, так что ему пришлось колотить кулаком в дверь, чтобы Оксана впустила его.

«Чего надо?» – спросил из-за двери мужской голос.

«Не может это быть моя изба, – подумал Чуб. – Голос-то Кузнеца. Но и на его избу эта не похожа. Так чья же это изба?»

Потому что, дети, иногда, когда метель закружит человека, совсем, как любовь, лишается он способности ориентироваться во времени и пространстве, чего там, отшибает у него даже чувство реальности, не помнит человек, кто он, и где, и откуда пришел, и куда идет. И со старостью та же история. Ты словно заблудился в снежный буран. Просыпаешься ночью и забываешь, где ты, и кто ты, и сколько тебе лет. Старость – это метель, которую насылает Черт, чтобы совершенно нас запутать.

Короче, Чуб решил, что перед ним изба хромого Левченка, который недавно взял себе молодую жену, но что тогда делает Кузнец в избе Левченки в столь поздний час? «Слабоват Левченко для своей жены, – подумал Чуб. – Вот та и зазвала Кузнеца». Потому что мы всегда приписываем другим людям свойственные нам пороки.