Михаил Батурин - Остановка первого вагона

НАФИК: Вот дура, а!

КАТЮХА: Вот те крест! У Ленки карты правду говорят.

НАФИК: Ещё скажи, что на колоде нецелованный сидел перед гаданием.

КАТЮХА: Да, где ты у нас нецелованного найдёшь. Подростки, вон, с двенадцати лет сосутся. Но у Ленки-то колода не игральная! Специальная колода-то!

НАФИК: Херь!

КАТЮХА: Херь ни херь, а ты верь! Вот! Лишь бы войны не было. В Венесуэле тоже вон чё!

НАФИК: Чё?

КАТЮХА: Хуан Гуайдо вернулся!

НАФИК: Не знаю, кто это. Но хорошего человека Хуаном не назовут.

КАТЮХА: А Хулио?

НАФИК: Ты совсем?

КАТЮХА: Ну, а Хулио?

НАФИК: Катюха!

КАТЮХА: Иглесиас? Хулио Иглесиас.

НАФИК: А-а! Ну, и чё там с этим Хуаном в Венесуэле?

КАТЮХА: Прям, война гражданская. И опять америкосы эти!

НАФИК: Не бабского это ума дело.

КАТЮХА: А я о хозяйстве думаю. Война начнётся, это ж как продукты подорожают. Соль, сахар, гречка.

НАФИК: Бумага туалетная.

КАТЮХА: О жопе тоже надо думать.

НАФИК: Я о твоей часто вспоминаю.

КАТЮХА: Анькина-то не устраивает?

НАФИК: Да, иди ты!

КАТЮХА: Война начнётся, где я тебе чай с чабрецом искать буду. В Венесуэле, вон, даже воду питьевую солдаты развозят!

НАФИК: Ты телевизор смотри поменьше. Хуже нет, жить с умной бабой.

КАТЮХА: Купи мне попугайчика, я его говорить научу. В управе вон какие чудные попугайчики!

НАФИК: Баловство.

КАТЮХА: Хоть поговорить с кем будет.

НАФИК: Идти пора.

НАФИК встаёт, одевается.

КАТЮХА: Ты меня любишь?

НАФИК: На элеваторе кошка окотилась. Возьми котёнка, если не утопили ещё.

КАТЮХА: У меня аллергия.

НАФИК: Ты так и будешь валяться?

КАТЮХА: Да, мой господин.

НАФИК: Вставай, проводишь.

КАТЮХА: Как скажете, мой господин.

НАФИК: На следующей неделе приду, во вторник.

КАТЮХА: Во вторник?! Так долго?

НАФИК: Я перед тобой отчитываться должен?

КАТЮХА: Ну, Наф! Я буду скучать же…

НАФИК: Копи страсть!

КАТЮХА откидывает одеяло, встает на четвереньки и, как кошка, по кровати движется к НАФИКУ. Выгибается перед ним, пытаясь соблазнить.

КАТЮХА: Ты помнишь все мои трещинки? Ага-ага?

НАФИК: Всё на сегодня.

КАТЮХА: Ты помнишь, где у меня родинка? Ага-ага?

НАФИК: На сегодня – всё!

КАТЮХА: О, боже! Какой мужчина! Я хочу от тебя сына!

НАФИК: Катюха, перестань!

КАТЮХА: И я хочу от тебя дочку!

НАФИК: Мне пора!

КАТЮХА: И точка! И точка!

НАФИК (начинает раздеваться) : Ах, ты ж гадина!

КАТЮХА: Гадюка! Я твоя гадюка! А ты мой великий питон!

НАФИК: Вот чё мне опять Аньке врать?

КАТЮХА: Скажешь, резьбу сорвало… Надо было срочно болт приладить…

НАФИК: И где только набралась этих гадостей.

КАТЮХА: А по телевизору не только новости показывают.

НАФИК: Восемнадцать плюс?

КАТЮХА: Да-да. Где там твои восемнадцать плюс… Мои восемнадцать плюс!

НАФИК: Что ты делаешь?!

На лавочке у подъезда сидит СЕМЁН. АННА стоит перед ним.

СЕМЁН:Первая моя выборная компания. Девяносто седьмой год. Северная слободка. Там дорога в городке одна – центральная. И кто-то собаку сбил. Прям по среди дороги так и осталась лежать. Приехал туда в феврале, а уезжал в апреле – её никто и не убрал. Только колеи вокруг наездили, объезжали.

АННА: А вы сами?

СЕМЁН: А что я?

АННА: Не убрали?

СЕМЁН: У меня тогда мобильная агит сеть была. Утром подгоняли автобус, девчонок молодых – там парикмахерское училище было – загружали, и на весь день. А то и на два: район большой! Матери только рады. Их детей куда-то увозят, а они рады. Тоже, как вы, пристроить хотели. И это в девяностые! Тогда жизнь ничего не стоила! Но люди смелее были. Потому что – голодные! А теперь? Ведь реальный же шанс даём! Но свою жизнь менять страшно. Всем страшно.

АННА: Я вот не смогла.

СЕМЁН: Была возможность?

АННА: Дважды.

СЕМЁН: Даже так? Первый – когда поступили. А второй?