Александр Кайков - Любовь в тридевятом царстве

Излагайте Вашу просьбу. В чём проблема? В чём беда,

Что, дела свои забросив, к нам Вы прибыли сюда?

Иван:

Мне бы срочно к Шемаханской, мне бы срочно на приём!

Ассистентка:

Вот стакан воды шампанской. Успокойтесь и начнём.

Иван:

Ну, чего меня томите? Мне бы надо к госпоже…

Ассистентка:

Успокойтесь, не спешите. На приёме Вы уже.

Начинаю я вначале – в паре с нею я тружусь,

Госпожа сейчас в астрале, с нею я потом свяжусь.

Иван:

До Австралии до Вашей ехать больно далеко,

Мы ж состаримся с мамашей, я ж помру холостяком!

Ассистентка ( еле сдерживается) :

Вроде ты читать умеешь, объявленье ж прочитал!

Неужель не разумеешь, что такое есть астрал?

Что Австралия далёко тоже ведомо тебе,

Только в сути сфер высоких, ты зато ни ме, ни бе!

Иван( обиженно) :

Чем ругаться и браниться, объяснила бы тогда,

Где же твой астрал хранится, ну, и как попасть туда.

Ассистентка( со вздохом) :

Просвещу, на сколь возможно, не оставлю в темноте.

Знай: астрал, он расположен в занебесной высоте.

Иван:

Ой, темнишь ты, видно, что-то. Может, хватит заливать?

В занебесных-то высотах разве можно побывать?

Ассистентка:

Ох, ну, где же взять терпенье твою серость вразумить.

Есть особое уменье – не у всяких может быть.

Люди избранные могут взором внутренним узреть,

И уж вовсе – полубоги, кто не только посмотреть,

А попасть туда способны. Те познали суть вещей,

И теперь совсем свободны от сует и от страстей.

Ты для них насквозь прозрачен, как хрустальный этот шар.

И в любовной неудаче за известный гонорар

Мы помочь тебе сумеем – нам такое не впервой.

Ну, давай, скажи смелее, что случилось, дорогой?

Иван( недоверчиво язвит) :

Суть вещей для ней понятна, как хрустальная вода —

Ну, а вдруг твоя Изольда, да и вправду изо льда?

Коли солнышко пригреет, не растаяла б тогда?

Ассистентка:

За насмешки за такие надо б гнать тебя взашей,

Но ( смотрит на деньги, выложенные Иваном ) мы люди-то не злые, заходи давай уж к ней.

Иван входит в кабинет Шемаханской. Кабинет богато обставлен эзотерическими аксессуарами, но в нём никого нет. Разочарованный Иван хотел было развернуться и выйти, но увлёкся разглядыванием находящихся там диковинок.

Раздаётся торжественная музыка, кабинет наполняется неким туманом, из которого появляется сама Шемаханскаяи сходу начинает работать :

Ты зачем пришёл, о, смертный, и нарушил мой покой?

Отчего ты, мальчик, бледный и пришибленный такой?

Что? Зазноба отказала и другого предпочла?

Это я не раз видала. Я уж многим помогла.

Но скажи мне: ты уверен, что она тебе нужна?

Вдруг, как чары мы применим, разонравится она?

Будешь крепко к ней привязан. Хоть разлюбишь – с ней живи!

Будешь строго ты наказан за насилие в любви!

Иван( в недоумении) :

Что я слышу? Ты в уме ли? Чем надумала пугать!

Лишь о том мечтать я смею. Можешь сразу нас вязать.

Я и так уж к ней привязан, ей дышу и ей живу,

Буду всем тебе обязан, щас вот имя назову.

И зовут её…

Шемаханская (стоит, воздев глаза к небу и закрыв их ):

Не надо. Я сама должна узнать

Вижу пляски до упада, вижу: недовольна мать.

Ну, дружок, ты замахнулся – ей с тобой не по пути.

Ну, чего ты так надулся? Раз надумал ты пойти

По извилистой дорожке, и иначе уж невмочь,

Я возьмусь тебе немножко в этих хлопотах помочь.

Ой, намаешься, болезный, много шишек понабьёшь,

Но зато урок полезный, может быть, да извлечёшь.

Ещё раз предупреждаю: ой, смотри, не пожалей.

Я такое зелье знаю…

Иван( нетерпеливо перебивает) :

Так давай его скорей!

Шемаханская, покачав головой, звонит в колокольчик. Входит ассистентка с подносом в руках. На подносе небольшой стеклянный флакон с неизвестной жидкостью и какие-то бумаги. Оставив поднос на столе, она уходит. Шемаханскаяберёт в руку флакон:

Это средство непростое, надо знать, как применять,

Свойства этого настоя могут сильно повлиять…

Голос сказительницы:

А Иван уже не слышит, размечтался дуралей,

Как он без хлопот излишних назовёт женой своей

Знаменитую певицу, приведёт в родимый дом,

Как зайдут они в светлицу, сядут рядом за столом,

Как разинет рот ворчливый в изумленьи его мать