Дон Нигро - Маскарад в замке призраков / Masquerade at Haunted Castle

БАБА-ЯГА. Такого не случится.

ОЛЬГА. Однажды я так рассердилась на отца, что выпрыгнула из окна. Помнится, подумала: все будет хорошо. Ничему плохому не бывать, потому что я умею летать. Я провела жизнь, выпрыгивая из окон.

БАБА-ЯГА. Из окон она будет выпрыгивать только в своих снах.

ОЛЬГА. Я вышла за актера, когда мы были совсем юными. Это была ужасная ошибка.

БАБА-ЯГА. Все слишком юны, чтобы выйти замуж или женится, за исключением мертвых.

ОЛЬГА. Когда мой муж был юношей, мать соблазнила его. Я думаю, у нее было не все в порядке с головой, и у него, возможно, тоже, хотя он был очень талантливым, и у нас появилась дочь. Но во время моей беременности у него случился роман с фаготистом, что стало концом нашей пьесы. В театре спектакль иногда заканчивается хорошо, но в жизни все заканчивается плохо. Вот почему я всегда отдаю предпочтение театру.

БАБА-ЯГА. Она напишет две автобиографии, и обе, по большей части, будут выдумкой. И в какой-то момент птицы улетят обратно в зеркала, а на сцене погаснет свет.

( Свет, падающий на БАБУ-ЯГУ меркнет и гаснет полностью ).

ОЛЬГА. Во время учебы в Московском художественном театре я играла Офелию в монастырской сцене, и Станиславский ушел до того, как успел поделиться с нами впечатлениями, потому что в тот вечер у него был спектакль «Дядя Ваня». Но мне очень хотелось узнать, что он думает о моей игре, а потому, собравшись с духом, я постучалась в его гримерную. О привычке Станиславского раздеваться после спектакля практически догола и сидеть в кресле, покуривая сигару, мне никто не сказал. ( ОЛЬГА стучится в дверь ). Позволите войти?

( Свет падает на Станиславского, который сидит в кресле, практически голый, и курит сигару ).

СТАНИСЛАВСКИЙ. Да? Кто это?

ОЛЬГА. Ольга, сударь. Сегодня днем я играла Офелию. Уделите мне минутку?

СТАНИСЛАВСКИЙ. Конечно. Заходите.

ОЛЬГА ( входит ). Извините, что потревожила вас. ( Видит его, застывает ). Ой! Ой, я… Прошу извинить меня, сударь. Я понятия не имела, что вы…

СТАНИСЛАВСКИЙ. Все нормально, дорогая. Вы меня нисколько не смущаете. Актер никогда не должен стесняться своего инструмента. Как о чем вы хотели поговорить?

ОЛЬГА. Я могу прийти завтра, если…

СТАНИСЛАВСКИЙ. Чуть. Так в чем дело?

ОЛЬГА. Э… Я забыла.

СТАНИСЛАВСКИЙ. Что-то насчет Офелии?

ОЛЬГА. Ох, Офелии. Да. Мне просто интересно, что вы подумали о моей игре.

СТАНИСЛАВСКИЙ. Что очевидно, вы – прекрасный ребенок. Это никогда не помешает. Вы определенно умненькая. Говорите четко, произносите текст с душой. И, похоже, понимаете, что говорите. В спектаклях по пьесам Шекспира с актерами зачастую та же история, что с певцами в итальянских операх. Они поют, не зная итальянского. А вы как раз демонстрируете истинные чувства. Хотя нет у меня полной уверенности насчет чего.

ОЛЬГА. Видите ли, я старалась…

СТАНИСЛАВСКИЙ. Господи, нет, не объясняйте. Объяснять свое выступление все равно, что объяснять анекдот. Ничего не получится.

ОЛЬГА. А как получится? Пожалуйста, скажите мне, я очень хочу знать.

СТАНИСЛАВСКИЙ. Это правильный подход. Хотите сигару?

ОЛЬГА. Нет, благодарю.

СТАНИСЛАВСКИЙ. Жизнь в искусстве – трудная жизнь, для женщины, думаю, еще труднее. В моей юности актриса считалась проституткой с претензиями на благородство. Элеонора Дузе говорила, что человек может выходить на сцену совершенно голым, но в театре везде гвозди, поэтому я рекомендую, как минимум, туфли на толстой подошве. А теперь я забыл, о чем мы говорили.

ОЛЬГА. Офелия.

СТАНИСЛАВСКИЙ. Да. Точно. Ваша Офелия на самом деле совсем неплоха, и в отличие от многих красавиц вы в разные моменты прекрасны по-разному, не прикладывая к этому усилий. Это, по большей части, идет изнутри, и такому никто научить вас не сможет. Вы удерживали внимание, иногда даже рвали сердце. Ваша игра не оставляла сомнений в том, что Гамлет любит Офелию. Да и кто устоял бы, не полюбил ее. Однако…

ОЛЬГА. Однако?

СТАНИСЛАВСКИЙ. Человеческое существо – это палимпсест. Или луковица. Нет, палимпсест пахнет лучше. Да только лук заставляет плакать, как, собственно, и театр, на сцене и вне ее. В любом случае, у персонажа должны быть слои, чтобы действительно выглядеть живым. В том слое, который вы играете, мы видим ее глубокую любовь к Гамлету, огорчение его поведением, вину в том, что ее попросили помочь шпионить за ним. Все это хорошо. Но вы должны найти более глубокие слои.