Илья Бушмин - Убойная линия. Крутые меры

Девять утра, здание отдела СК по городу. Рабочее совещание по ночному убийству. Несколько оперов, криминалист и я. Докладывал, собственно, ваш покорный слуга.

– Ясно, ясно, – следователь Ковин кашлянул. – Так, а… а кто вызвал полицию?

В городском СК на расследование убийства коммерсанта Гомонова назначили следователя Ковина. Он был новеньким в следствии, и нам еще не довелось с ним работать. Поэтому я – проклятый оптимизм – с чего-то сразу решил, что следак окажется толковым. Но первого же взгляда на него было достаточно, чтобы понять – это не так. Ковину было не больше 25. Зато от гонора и самодовольства его буквально распирало. Настолько, что по этой части он, наверное, и Варецкого затмил бы. Хотя я приверженец теории, что самые паскудные черты характера человека проявляются и на его физиономии, надо верить, что внешность – не главное. Но и первых двух минут общения с Ковиным мне хватило, чтобы увидеть – парень недалек. Точнее, глуповат. В общем, туп как пробка. Вместе с гонором гремучее сочетание.

– Неизвестная женщина. Кто она, пока непонятно, покартирный обход ничего не дал.

– Она звонила на 02 или на 112? – зачем-то спросил Ковин. – Запись голоса есть? Хотя вряд ли это как-то поможет… Да. А, по поводу стрелявшего. – следователь зашуршал бумагами. – Как я понимаю, всего было выпущено две пули. Первая с расстояния семь метров. Последний выстрел контрольный. Значит, стрелявший имеет навыки какие-то стрелковые. Ну, там, в армии служил или… В общем, возможно, он неплохой стрелок.

Я не удержался и хмыкнул. Ковин замер.

– Что? Силин?

– Неплохой стрелок? – отозвался я. – Одно дело стрелять в тире по статичной мишени. Совсем другой расклад, когда стреляешь ночью, в стрессовой ситуации, на бегу – а он, скорее всего, стрелял на бегу – и даже в таких условиях с первого раза попасть в затылок с расстояния в семь метров… Он не неплохой стрелок. Он очень хороший стрелок. Просто отличный стрелок.

Я с ног валился, и, когда после вынужденной задержки на работе меня наконец отпустили отсыпаться, я глотнул кофе – чтобы не отключиться за рулем и не отдать концы раньше времени – и рванул домой. Обнаружил на кухне вчерашний ужин и записку от Тани. «Еда в холодильнике. Хоть ты и не заслужил». И смайлик в конце. Чтобы в случае чего можно было оправдаться, заявив, что это шутка. Но мы-то все взрослые люди и понимаем, что в словах «ты не заслужил» никакой шутки, к черту, не было.

Зачем мы все время все усложняем, ума не приложу.

Кажется, я открыл бутылку пива, чтобы как следует обдумать сложившуюся с Паяльником, Фроловым и Гомоновым – несвятая троица – ситуацию…

…Меня разбудил телефонный звонок. Звонил сотовый. Кажется, мой. Пошарил по карманам, пока не проснулся окончательно и не обнаружил, что телефон выпал и лежал рядом с моей задницей. Резко сел и ногой сшиб полупустую бутылку пива, которая стояла около дивана. Содержимое разлилось по полу, и комната немедленно наполнилась ароматом – хотя, скорее, вонью – выдохшегося теплого пива.

– Твою мать! Да, Силин, слушаю. – мне в ухо говорил какой-то женский голос, а я сонно таращился на лужу и гадал, что с ней делать. – Кто это? Какая Марина? Ах, да… Слушай, я сейчас не могу, я после суток… – Марина заговорила что-то жалостливым голосом, и я, взяв газету и швырнув ее на пивную лужу, чтобы впитывало, обреченно сдался: – Ладно. Через часок к управлению подходи.

Кто такая Марина? Начнем с того, что это подруга Паяльника. Барышня 25 лет от роду, от которой у него крышу сносит. Паяльник ревнует ее к каждому одушевленному и неодушевленному предмету. И, надо сказать, не зря. Марина была настоящей красавицей. Правда, уличный вариант красавицы. Эдакая красотка-гопница. Когда я доковылял до дверей УВД к назначенному сроку, Марина уже была там. А рядом вились двое постовых, которые делали вид, что у них простой перекур, а на самом деле – пожирали Марину глазами.

– Максим Викторович я боюсь за Петьку! А если его закроют?

– Ну, давай выкрадем его и отправим в страну, не выдающую преступников. Хочешь?

– Да! А так можно?

– Конечно, нет.

– Но тогда почему вы…

Забыл сказать. Марина была туповата. Не как Ковин. Еще хуже.

– Да, Паяльника могут закрыть. Но я сделаю что смогу, чтобы выкрутиться. Я его так просто в камере не оставлю.

– Спасибо. Я бы не хотела, чтобы он сел… – серьезно сообщила Маринка. – Паяльник меня так любит.

Как ребенок, честное слово. Я с интересом покосился на нее и спросил то, о чем собирался спросить давно, да общество Паяльника всякий раз мешало.