Михаил Батурин - Главная роль – женская

Меня не пугают ни волны, ни ветер:

Плыву я к единственной маме на свете».

ИННА. А летом мы все на даче! Лес, речка, огород свой – хорошо.

ДАША. Туалет на улице.

ИННА. Зато всё своё, натуральное. А на зиму – соленья, варенья.

ХАПА.Кто пенок не ел, тот лета не видел!

ДАША: Чё за пенки ещё?

ИННА. От варенья. Когда варишь, пена подымается, её ложечкой снимаешь, мм вкусно!

ДАША (в смартфон). Алиса, пенки! (Читает). Фу! Фу! Какая гадость!

ИННА. В смысле?

ДАША.«При начале закипания появляется пышная белёсая пенка… это свернувшийся белок. В нём могут находиться мелкий мусор (грязь, песчинки, не удалённые плодоножки и стебельки), насекомые, микроскопический сор».

НИКА.Дура твоя Алиса. Ни хрена в русской жизни не понимает.

НАСТАСЬЯ вкатывает в палату каталку, на которой сидит СВЕТА: её лицо перекошено, смотрит она в одну точку, рука неестественно вывернута, рот открыт, язык чуть-чуть вывалился.

ХАПА. Вот тебе бабушка и Рабиндранат Тагор.

В палату ввозят СВЕТУ, которая, кажется, парализована. НАСТАСЬЯ ставит кресло-каталку посреди палаты и отходит. СВЕТА недвижима: взгляд равнодушный – в одну точку, рука вывернута, голова безвольно склонена, рот приоткрыт, кончик языка высунут. Струйка слюны стекает по щеке. Все напряженно смотрят. ХАПА и ДАША подходят осторожно к СВЕТЕ. ДАША проводит ладонью перед глазами СВЕТЫ, та не реагирует.

ДАША.Света? Свет?

ХАПА. Сходила за хлебушком…

СВЕТА (вскакивает, кричит). Дорогу знаю, секс люблю!

ДАША падает на зад, ХАПА хватается за сердце, НИКА крестится, ИННА плюет. В общем, все испугались. НАСТАСЬЯ зажимает пальцы в щепоть и поднимает к верху.

НАСТАСЬЯ.Оммм!

ХАПА.Чтоб ты всралась!

СВЕТА.И снова – здравствуйте!

ИННА.И в смысле?

СВЕТА.Ха! В такси сознание потеряла, и квартала не отъехали. Он меня обратно и привёз.

Стремительно входит ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Стась Вильгельна, вынесите утку в четвертой плате!

Санитарка уходит. СВЕТА прячется под одеяло, ведёт себя как провинившаяся школьница.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Светлана Сергеевна, вы кем хотите быть: кабачком или тыквой?

СВЕТА. Чё сразу тыквой-то?

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Парализует, будете овощем лежать.

СВЕТА. Пришло время смотреть жопе в лицо. (Врачу). Я больше не буду, честно-честно.

У ЕЛЕНЫ ВИКТОРОВНЫ звонит телефон. Она смотрит на экран, что-то одними губами нехорошее говорит. Входит НАСТАСЬЯ.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА (в телефон, выходя из палаты) . Да, мама! Нет!

НИКА. Что она ей названивает?

НАСТАСЬЯ. Альцгеймер. Забывает, что звонила. Хапа! А вот еще верная примета, говорят. Взять во время грозы большую купюру, положить в карман и перекувыркнуться. К большой прибыли, говорят.

ХАПА. Я могу перекувыркнуться только один раз. И сразу в могилу.

ИННА. Во время грозы надо сказать: «Отвяжись худая жизнь, привяжись хорошая». Только там не «отвяжись» слово, другое.

СВЕТА. Сцука в ботах, а девки на природу собрались. В «Оленьи ручьи»!

ПОТЕРЯШКА (поёт) .

«Над нами солнце светит, не жизнь, а благодать.

Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять.

Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять:

Мы маленькие дети, нам хочется гулять».

СВЕТА. Да, мать, не скоро мы с тобой погуляем.

ИННА. А интересно, что с ней всё-таки приключилось?

ДАША. А может черные риэлторы? А что? Квартиру отжали, бабку выкинули.

ИННА. В «Пусть говорят» показывали… или на «Первом» это у Гордона… А! На «НТВ»! На органы людей воруют. Может и её, а она сбежала?

СВЕТА. Какие органы? Она старая.

НИКА. А ещё в рабство воруют.

СВЕТА. Она старая.

ДАША. А может маньяк? Есть же, которым старые нравятся. Света, скажи.

СВЕТА. Какого только говна не встречается.

ДАША. Этот, как правильно-то: герантофил… или герантофоб?

ХАПА. Думаю, проще. Маленькие детки – маленькие бедки, а большие детки…

ДАША. Йес! Йес! Йес! Лайк!

ДАША вскакивает с кровати и прыгает от счастья. При этом шея у неё распрямляется, но девушка этого не замечает.