Лев Митрофанов - Балкон для Джульетты

Г р а ч е в. Эх, водолаз, ты ведь, как шахтер, полжизни неба над своей головой не видишь.

К н я з е в. А для меня царство подводное — что небо звездное. И не мыслю себя без этого… Для меня это не просто работа, а категория эстетическая, почти искусство. Попробуй-ка лишить художника кистей, холста или зрения! Ну, а ты сам-то, сапер, ради чего каждый раз жизнью рискуешь?

Г р а ч е в. Не думаешь ли ты, что и мне легко умереть? Ох, как еще пожить хочется… Ну, кажется, все!

А л л а. Что — все?

Г р а ч е в. Князев, заводи трос!

К н я з е в. Да, тут что ни говори, а года человеческие в секунды спрессованы, да их еще и пережить надо… Аллочка, связь наша, к сожалению, окончена!

А л л а (отчаянно) . Коленька, милый, побереги ты себя!

Рация автоматически выключается…

(Включает микрофон трансляционной сети.) Говорит штаб спасательных работ! Говорит штаб спасательных работ! Товарищ Ханов, Андрей Ильич! «Духи подводные» на связь вышли! У них пока все в норме, пока все в норме! Жду дальнейших сообщений. Перехожу на прием. (Переключается.)

В вагончик входит Наташа.

Н а т а ш а. Вы сейчас говорили с ним? Что? Что там?!

Пауза.

Лгать тоже надо честно!

А л л а (не сразу) . Вот мы сейчас сидим здесь с вами по разным углам и, наверное, ненавидим друг друга. Как же все это бесконечно мелко. А им-то как сейчас, каково там, под водой, в обнимку с этой проклятой бомбой в жмурки играют!

Н а т а ш а. Вы тому виной.

А л л а. Я?

Н а т а ш а. Вы все, все толкнули его на это! Хотя и делали вид, что возмущены его решением. Одна я восстала против этого самоубийственного шага. Пошла даже на ложь! Никогда не лгала раньше: я не беременна.

Пауза.

А л л а. И вы со мной так откровенны?

Н а т а ш а. А кто вы для меня? Как это говорят на театре: «Героиня случайной встречи»! Неужели вы всерьез думаете, что Николай Васильевич предпочитает вас мне?

А л л а (не сразу) . Да, вам все в жизни далось с лихвой. Даже красота… А мне все с боем.

Н а т а ш а. Чем плакаться в жилетку, уж лучше расскажите о себе.

А л л а. Родилась в Вышнем Волочке и работала там текстильщицей. На одного мужика — сто баб. И тому, лишь бы он с тобой на танцы или в кино пошел, пол-литра поставить надо… Вот и подалась на стройку. И чем дальше в глушь, тем больше человеком себя чувствуешь. Королевой даже: и уважение, и почет, духом воспрянула.

Н а т а ш а. Настолько, что потеряли и стыд, и совесть.

А л л а. А я перед вами чиста. И о моей любви он ничегошеньки не знает, догадывается только разве…

Н а т а ш а. На что же вы рассчитываете, на что надеетесь?

А л л а. А он сердцем все поймет, да и глаза у него есть.

Н а т а ш а. А вы дрянь… Знайте же: я уведу его за собой как бычка на веревочке. И во имя его же блага!

А л л а (не сразу) . А мне вас жаль. Вначале вы мне показались сильной, необычной какой-то, даже очаровательной. Ведь за что-то он вас когда-то полюбил… Нет, вы просто встретили Николая Васильевича раньше меня. Нелепость, нелепость, к которой так благосклонна судьба…

В дверях вагончика появляется Р о м а н, за ним С в е т л а н а.

Р о м а н. Ушли Ханов с Ясеневым?

С в е т а (тихо) . А почему она за твоей рацией?

Р о м а н. А у нас здесь все взаимозаменяемы. Я только вот сварщиком еще не наловчился, а бульдозерист — пожалуйста, «трубач» — то есть трубы сваривать — за милую душу, повар — хоть в «Гранд-отель» приглашай! (Замолкает.) А чего это вы статуи будто… Случилось что?!

Пауза.

С в е т а. А на улице туман, ни зги не видно, и сыро, промокла вся насквозь…

Н а т а ш а. Да, прическу мне свою жаль — лучший мастер Ленинграда над ней трудился. Разве я бы дышала с вами, Аллочка, одним здесь воздухом…

Автоматически включается рация. В углу сцены в луче света Г р а ч е в.

Г р а ч е в. Штаб спасательных работ! Штаб, штаб, штаб!!!

А л л а. Штаб слушает!

Г р а ч е в. Водолаз Князев взят на подъем! Он истекает кровью!

А л л а. Что?!

Н а т а ш а. Что с Князевым?!

Р о м а н. Что произошло?!

Гаснет свет. Звучит музыка, в ней трагическая тема. Все смолкает.

Свет загорается вновь.

Тот же вагончик. В вагончике Х а н о в, Я с е н е в, Г р а ч е в, А л л а, С в е т л а н а и Р о м а н.

Р о м а н (у рации) . Третья, третья! Я двадцать первый! Я двадцать первый участок! Андрей Ильич, никто не отвечает.

Х а н о в. Алла, да перестаньте же вы, выпейте воды, успокойтесь.

А л л а. Он все еще не приходил в сознание… У него едва бьется пульс…