Владимир Полуботко - Речка за моим окном

Домовладелица.Господин Городовой! Господин Городовой! Что же это такое? Скажите на милость: что же это такое творится?.. В моём-то собственном доме!.. Я − вдова отставного статского советника!.. (Плачет.) Я − женщина слабая, беззащитная!.. А с этими неплательщиками никакого сладу нету!.. Я совсем извелась! Защитите!

Городовой.Я вам повторяю! Я вам заявляю самым наирешительнейшим образом, господин Базальтов…

Базальтов.Ну, хорошо, хорошо! Разве я спорю? Я вовсе и не прочь обдумать ваше предложение. Как-нибудь на досуге, когда буду в подходящем расположении духа. Нынче же я не готов дать вам окончательный ответ по затронутому вами весьма существенному вопросу. Заходите как-нибудь через недельку-другую. Через месяц. Или год. Тогда и обсудим. Конечно, при условии, что я буду располагать для этого достаточным количеством времени. (Подумав.) И настроения − тоже.

Городовой (совершенно опешив) . Да вы часом не об отсрочке ли толкуете тут?

Базальтов.Да, господин урядник. О ней самой.

Домовладелица.Никаких отсрочек и проволочек ему позволять нельзя! Обманет! В очередной раз − обманет! А я и без того: с тех пор как овдовела − на меня одни лишь неприятности всё сыплются и сыплются! Вот и сегодня, господин городовой, я до того с утра расстроилась с этими проклятущими своими жильцами, что даже и кофей пила ну совсем безо всякого удовольствия! (Всхлипывает.) Был бы жив мой супруг − Ксенофонт Никандрович − уж он бы не дал бы меня в обиду! Будьте покойны: не дал бы! А так-то − кажный, кому не лень, норовит обмануть несчастную, одинокую женщину! (Плачет.)

Городовой.Вот до чего вы довели женщину!

Домовладелица (сквозь рыдания) . Я женщина слабая, беззащитная!..

Базальтов.Слабая! Беззащитная! Как же! Вот ежели дело дойдёт до разбирательства в высших (палец − вверх) сферах, то я расскажу там про эту слабую-беззащитную! Про все её махинации!.. Да по ней уже давно Сибирь плачет! А то как бы и не сама виселица!

Городовой.Да как вы смеете говорить в таком тоне!

Базальтов.Что хотите со мною делайте, но раньше, чем через сутки вам меня отсюда не выгнать! Мы тоже законы знаем-с! Верно ведь, Трифон, а?

Тришка.Верно. Нету такого закону, чтобы дворянина взашей выгоняли на улицу.

Базальтов.Вот так! И довольно тут!! И я не потерплю, чтобы со мною обращались неподобающим образом!!! (Городовому.) Вы слышите это? Хам! Солдафон!! Держиморда!!! Да ты хоть понимаешь ли, с кем имеешь честь говорить?! Знаешь ли, ПЕРЕД КЕМ СТОИШЬ?! Я − ДВОРЯНИН! У меня в роду были русские князья и украинские гетманы!

Городовой (в замешательстве) . Хм… Гм… (Нерешительно поглядывает на присмиревшую Домовладелицу. Собирается с духом.) Но только − чтоб через сутки… вас тут чтоб больше не было!

Уходит, уводя с собою плачущую от непосильного горя Домовладелицу.

Затемнения − нет.

Тришка.Стало быть, Евгений Иваныч, съезжать теперича придётся?

Базальтов.Съезжать? Куда съезжать? Да мне и в этой квартире сносно живётся. Ну, чем не квартира? Уютная, светлая, просторная. И в хорошей, спокойной части города − всего только четыре раза обворовали за всё время. Для Ростова-на-Дону − это очень даже неплохо… Вот только надобно где-то срочно денег раздобыть.

Тришка.Да где же их раздобудешь, если мы кругом в долгах как в шелках?

Мучительная пауза. Хозяин думает. Слуга вопросительно смотрит на хозяина. Тревожная тишина. Ох, и тревожная же! И − многообещающая. Кажется, сейчас свершится нечто ужасное. И точно.

Базальтов.А что, Трифон, купец-то Мельников − живёт ли всё ещё в третьем этаже нашего дома?

Тришка.А то как же − живёт. Самую дорогую квартиру занимает.

Базальтов.Один?.. Ну, то есть, не женился ли там ещё?

Тришка.Один! Один как перст! Какая ж женщина захочет выйти замуж за больного старикашку?

Базальтов. Ой, не скажи! Не скажи!.. Многие бы согласились!

Тришка.Да кому он нужен такой?

Базальтов.Ведь ты только вообрази: молодая, прекрасная особа выходит замуж за хилого, выжившего из ума старого хрыча. А тот берёт да и помирает через месячишко-другой после свадьбы.

Тришка.Уж это скорее всего! На ладан ведь так и дышит!

Базальтов.И всё его бешеное состояние переходит в руки нашей прелестницы… А? А ведь это − десятки тысяч! (Прикладывается головою к подушке. Мечтательно смотрит в потолок.)