Скип Пресс - Как пишут и продают сценарии в США для видео, кино и телевидения

Подумайте: более 26 веков драматурги западной цивилизации создают свои произведения. Один этот факт служит достаточным основанием для поиска сценарных идей в истории человечества.

В 1924 году Джозеф Кемпбелл по пути в Европу встретил индийского философа Кришнамурти и увлекся индуизмом и буддизмом. Позже он работал со Свами Нихилананда над переводом индийских священных текстов. Он также много времени провел с Джоном Стейнбеком. Кемпбелл не был лабораторным ученым, он писал только о том, что знал из собственного опыта.

Размышляя о том, почему современная драматургия имеет трехактную структуру, вспомните Аристотеля. Он был учеником Платона и наставником Александра Македонского. Аристотель — автор многих произведений, но его «Поэтика» до сих пор актуальна. Вот как он определял конструкцию драматического произведения:

«...фабула, так же как и в трагедиях, должна быть драматична по своему составу и группироваться вокруг одного цельного и законченного действия, имеющего начало, середину и конец».

Аристотель был убежден, что «начало и как бы душа трагедии — это фабула, а второе — характеры». «Подобное бывает и в живописи, — писал он. — Если кто размажет самые лучшие краски в беспорядке, тот не может достичь даже такого удовольствия, как набросавший рисунок мелом».

Оракул предсказывает, что царь убьет отца и женится на своей матери. Брошенный в лесу мальчик выживает, вырастает, убивает царя и женится на его вдове. Позже он выясняет, что жена — его мать! Она кончает жизнь самоубийством, царь выкалывает себе глаза. Это — «Царь Эдип» Софокла, трагедия, которую Аристотель считал образцовой.

Некоторые открытия Аристотеля имеют особое значение для драматургии. Он сформулировал понятие «перипетия», которое определил как «перемену происходящего к противоположному», а также «узнавание» — «переход от незнания к знанию». Аристотель соединил оба понятия в одно общее: «Итак, в этом отношении фабула имеет две части: перипетию и узнавание».

Присмотритесь к герою Брюса Уиллиса в фильме Die Hard («Крепкий орешек»), и вы увидите сплошные узнавания и перипетии. То же самое относится и к классической «Касабланке» Хамфри Богарта.

Аристотель определял характер как «то, в чем проявляются решения людей — что человек предпочитает, а чего избегает». Более того, «не выражают характера те речи, в которых неясно, что известное лицо предпочитает или чего избегает; или такие, в которых совершенно не указывается, что предпочитает или чего избегает говорящий».

В Древнем Риме писатели были прежде всего поэтами, а потом уже драматургами. Римляне создали несколько великих произведений, которые идут на сцене до сих пор, но главная их заслуга в том, что они обеспечили возможность передать своим далеким потомкам древние предания и легенды. Центр христианской церкви располагался в Риме, поэтому латынь стала ее официальным языком. Христианские монахи в мрачные времена Средневековья, переписывая классические латинские тексты, сумели донести наследие античности до наших дней. Латинский перевод Библии (Вульгата) Иеронима Стридонского до сих пор является каноническим.

В течение 10 веков после падения Римской империи пьесы морально-мистического содержания иллюстрировали христианские догмы. Однако в 1210 году Папа издал вердикт, запрещающий священникам появляться на сцене. Это в корне изменило театр: во-первых, члены торговых гильдий заняли места священников в качестве актеров, и, во-вторых, драматурги начали вставлять в серьезные произведения комедийные сцены.

В Древнем Риме гражданин неблагородного происхождения не имел права выражать свои мысли свободно. Эта ранняя форма цензуры, поддержанная католической церковью, действовала долго после падения Рима. В средние века публично, как правило во время богослужения, исполнялись лишь пьесы религиозного содержания. С 1487 года литературный труд мог быть напечатан только с разрешения церкви. Как далеко мы ушли с тех пор!

Искусство драмы развивалось, эпические поэты распространяли легенды о великих подвигах. Эпической называлась большая поэма, прославлявшая подвиги героя. Это прежде всего «Илиада» и «Одиссея». Тех, кто не читал их полностью в оригинале, трудно упрекнуть: в моем издании «Илиада» занимает 594 страницы, а «Одиссея» — 426.