Борис Рабкин - Самая длинная ночь

Узнаете?

С л а в а. Высоцкий, что ли?

Т и м о х о в а. Пушкин это! Слыхал такого?

С л а в а. Простите, кто сейчас читает Пушкина? Молодежь не читает, это точно.

Т и м о х о в а. Ты за всю молодежь не расписывайся!

М а р у н и н. Как же вам в аттестат поставили тройку по литературе?

С л а в а. А что им оставалось делать? Не оставлять же меня на второй год. Мой родитель человек занятой, но иногда вспоминает, что меня нужно воспитывать. Однажды до того обнаглел, что пошел к бабушке Вере. Это завучиху у нас так звали — бабушкой Верой. Она как начала меня костить! Батяня так обиделся: «По-вашему выходит, мой сын самый плохой ученик в классе?» Бабушка Вера так и замахала ручками: «Что вы, что вы, — в школе!»

Тимохова за спиной Марунина подает Славе знаки, пытается остановить поток его красноречия.

М а р у н и н. Не трудитесь, Варвара Яковлевна, картина в общем ясна. (Славе.) Скажите, Горохов, а не надоела вам такая жизнь? В школе шпыняют, дома шпыняют, в милиции…

С л а в а (перебивает) . Он привык.

М а р у н и н. Кто «он»?

С л а в а. Есть такая хохма: здоровенный грузин ведет маленького белого барашка резать на шашлык. Его спрашивают: «Вано, не жалко тебе резать такого маленького?» (С акцентом.) «Э-э, он привык».

М а р у н и н (смеется) . Ну, шашлык из тебя вряд ли получится, разве что по-карски, на ребрышке. Спасибо за содержательную беседу. Можете идти.

С л а в а. Совсем?

Т и м о х о в а. Подожди в коридоре.

С л а в а (Марунину) . Извините за беспокойство.

М а р у н и н. Пожалуйста.

С л а в а. Всего наилучшего.

М а р у н и н. Будьте здоровы.

Слава уходит.

Не хочет он в училище, Варвара Яковлевна.

Т и м о х о в а. Он пока сам не понимает, чего хочет. Мальчишка. Все сходит с рук. Сколько раз на суде замечала: до самого последнего момента хорохорятся, пока не вынесут приговор и не возьмут под стражу; только тогда доходит — шутки кончились.

М а р у н и н. Ваше мнение, Родислав Матвеевич?

Е р ш о в. Мое? Пожалуйста. Забавный парнишка. Но рабочий из него… Работать не будет. То есть добровольно не будет, заставить, конечно, можно. Но ведь у нас не исправительно-трудовая колония. Так?

М а р у н и н. Безусловно.

Е р ш о в (ободренный поддержкой) . Зелененький, а уже презирает труд. Иронизирует, понимаете. Потребитель! Секретарем-машинисткой — аж подпрыгнул, а сварщиком: «Электрокабель за собою волоча…» (Тимоховой, распаляясь все больше.) Вы посмотрите на доску объявлений, товарищ капитан: «Требуются, требуются…» У нас на машиностроительном перманентно не хватает пятнадцати процентов станочников! Откуда они возьмутся, если мы не дадим?

М а р у н и н (очень доволен речью Ершова) . Вывод?

Е р ш о в. Мы рабочих должны выпускать. Квалифицированных рабочих. Для этого существуем. А такого учить — зря время тратить. И деньги.

М а р у н и н. Конкретно: брать или не брать?

Е р ш о в. Брать.

М а р у н и н (изумленно) . Железная логика…

Е р ш о в. Пропадет пацан. В общем, беру в свою группу.

Музыка.

На табло меняется надпись:

З а т е м н е н и е.

На табло все та же надпись.

Вестибюль училища.

Тихо, пусто — идут занятия. У зеркала, что-то негромко напевая, прихорашивается М а ш а. Входит Л а р и с а Л е о н и д о в н а. В руке мокрый зонт.

М а ш а. Доброе утро, Лариса Леонидовна.

Л а р и с а Л е о н и д о в н а. Доброе утро.

М а ш а. Ой, у вас ресницы потекли!

Стоят рядом у зеркала, каждая занята своим туалетом.

(Доверительно.) Вы какой тушью пользуетесь?

Л а р и с а Л е о н и д о в н а. Обыкновенной, за сорок девять копеек.

М а ш а. Хотите, я вам импортную дам, несмываемую? (Выгребает из портфеля тетрадки, книги, находит среди них коробочку с тушью, подает Ларисе Леонидовне.) Ваш цвет — темно-синяя.

Л а р и с а Л е о н и д о в н а (берет коробочку, читает название на этикетке) . «Иресистебл гланс» — «Неотразимый взгляд». Где вы только достаете! (Возвращает коробочку с тушью.) Уроки учи, девица. Где ваш мастер?

М а ш а. У директора.

Лариса Леонидовна уходит. Входит С л а в а. Он забрел сюда случайно, слоняясь по коридорам в ожидании решения своей участи. Увидел Машу, сел на диванчик против зеркала, как-то особенно прищурившись, разглядывает ее.

Не смей смотреть на меня так.

Слава встает, не спеша подходит, облокачивается о стену, продолжает ее разглядывать.