Алексей Анисимов: Театральные сказки. режиссёрам в помощь

МЫШКА – А я к тебе в гости приходить стану. Да и не виновата я, что такой вот родилась – мышкой волшебницей с человеческим сердцем.

ОТЕЦ – Ну, дочка, коли так, ставлю я своё условие. Если до заката этот Фома не назовёт тебя Мышкой – Волшебницей, то не бывать по-твоему. Лишу я тебя чар твоих волшебных. Не могу я допустить, чтобы моя кровиночка с таким в чудеса неверующим навсегда осталась. Сказал я своё слово, и значит быть по-моему! Прощай, дочка, а может быть и до свидания… (Исчезает)

МЫШКА – Стой, батюшка! Эх, папенька, что же ты со мной делаешь… Как же мне такого неверующего за один вечер в чудеса поверить заставить?

Сцена третья

Появляется Емельян Панкратич.

ЕМЕЛЬЯН – А вот и мы, девица раскрасавица. (За дверь.) Колбаской её, Фома, колбаской заманивай. Кысь-кысь-кысь…

ФОМА – (Появляется.) Эту колбаску я бы лучше сам съел. Обидно, батя, что из-за какой-то обманщицы приходится продуктами швыряться. Кысь-кысь-кысь… Вот и ваша киска… Кысь-кысь… Ой!!! Это кто это?! (Появляется кошка Мурка в женском обличии.) Тётенька…

ЕМЕЛЬЯН – Сам ты, тётенька… Надо думать – это и есть киска…

ФОМА – Не-е-е-ет… По научному это – обман зрения…

МУРКА – И у меня, похоже, обман зрения… Н-да… Вот вы меня колбаской заманили, а я как дура – поверила. Фу, мышами-то у вас как воняет… Заманили меня, и молчат… Пойду я, пожалуй.

Мурка хочет улизнуть за дверь, но Емельян встаёт у неё на пути.

ЕМЕЛЬЯН – Простите, мерси… это… как вас звать величать?

МУРКА – Будто вы не знаете! Меня вся улица уж сколько лет Муркой кличет. Соседи, вы чего, своих деревенских не узнаёте?

ЕМЕЛЬЯН – Дык, узнать вас как-то трудновато…

МУРКА – Да Мурка я. Хотя, честно скажу, имя у меня пакостное. Какое-то оно легкомысленное. Ну, чего вы на меня все так внимательно смотрите?

ФОМА – А… О… У…

ЕМЕЛЬЯН – Оробели мы малость. Первый раз вот так с кошкой запросто калякаем.

МУРКА – Так чего робеть-то? (Подмигивает Фоме) Как кирпичом в меня швырять – небось – не робеете, а как поговорить – так потеете…

ЕМЕЛЬЯН – Ну что, Фома, скажешь? Это ли не чудо? Вопрошай теперь у кошки про мышку.

МУРКА – (Косится на Мышку) Про какую мышку? Про эту? А чего про её вопрошать? Вон, расселась – как в гостях. Ни меня, ни вас не стесняется.

ЕМЕЛЬЯН – Ага! Чуешь, Фома, чем пахнет?

ФОМА – Чем?

ЕМЕЛЬЯН – Кажись, свадьбой…

ФОМА – Ну нет, батя! (Показывает на Мурку) Теперь мне нужно доказательство, что вот это вот – кошка Мурка.

ЕМЕЛЬЯН – Не смеши народ, Фома. Чего ещё доказывать?

ФОМА – А я вот кликну сюда сейчас нашего пёсика Барбосика. (Бежит к окну и в него кричит.) Барбоска! (Присвистывает) А ну, быстро ко мне бегом! Нужно тут с одной Муркой разобраться.

ЕМЕЛЬЯН – (В сердцах машет рукой) Ладно, Фома, ты с кошками разбирайся, а мы с девицей нашей, которая Мышка, пойдём с коровой Зорькой разберёмся. Пойдём, Мышенька! Мне смотреть противно, как мой сын от чудес шарахается.

Емельян и Мышка уходят.

МУРКА – Да ты, сосед, не трясись. Мне и самой непривычно, что я вот так с вами общаюсь. Я же с людями привыкла по-другому. Где селёдку сопру, где сардельку. А теперь прямо и стыдно за всё это, хочется извинения просить.

Сцена четвёртая

Появляется Барбоска – в человеческом обличие.

БАРБОС – (Видит кошку в человеческом образе и страшно поражён) Вот те раз! Кошка по-человечьи говорит… (Удивляетсясвоим словам) Вот те два… Я и сам – говорю как человек. Ничего не понимаю… Как говорит сосед дядя Вася – ситуация подозрительная. Интересно, а петь я смогу? (Пытается запеть.) Я встретил вас и всё такое… Получается!!! Вот только дальше я слова забыл!

От страха перед говорящим Барбоской Фома залезает под стол.

МУРКА – Ну ладно, ладно… Очумел совсем, блохастый! Тебя вон, хозяин звал.

БАРБОС – Хозяин? Это какой такой хозяин? Не люблю я этого слова – «хозяин». Как говорит дядя Гриша, ну, – который живёт через дом – всех хозяев истребили ещё в одна тысяча девятьсот семнадцатом году, но буржуев осталось много.

ФОМА – (Выглядывая из-под стола) Эй, гражданин, а вы – кто?

БАРБОС – Мы – кто? Мы-то, понятно кто. Мы – собачка Барбос, и неплохая, между прочим, собачка. А вот ты, Фома, знаешь ты кто?

ФОМА – Кто?

БАРБОС – Ты – нехороший человек.

МУРКА – Ты, Барбоска, полегче… Полегче…

БАРБОС – А чего – полегче? Он меня, между прочим, постоянно костью дразнит, и палкой бьёт. А я ему за это правдой служу. Я ему такие песни по ночам пою! (Воет) Вот, порой, пою песню и думаю – вот стать бы человеком! Я бы тогда, перво-наперво Фому из дома выгнал.