Анна Арт - Внутри. inside

– Почему мы? – хотя она знала, что Игорь не знает ответа.

– Может, мы заслужили, может, это наказание за что-то? – предположил Игорь.

– За что? Ты понимаешь, что через каких-то 9 дней нас никого не будет в живых, никого, кто лежит сейчас на этих долбаных грязных матрасах, не будет в живых!?

Слёзы опять неожиданно потекли по Кристининым щекам. Игорь, даже будучи в полной темноте, увидел это.

– Ну что ты, не плачь! Мы попробуем выбраться.

– Как? Мы не знаем кого вызовут завтра, никто не знает, это можешь быть и ты и я, любой из нас. Мы не выберемся.

– Мы что-нибудь придумаем. – сказал Игорь.

Они проговорили полночи.

Кристина не выдержала, она рассказала Игорю о Паше, о том дне с лампой и пауком, так же о дне их расставания. Ей стало немного легче, она провалилась в глубокий сладкий сон. Ей снилась голая девушка на лыжах с картины как из музея современного искусства.

Утром Кристина проснулась разбитая, она по-прежнему не верила, что комната это реальность, надеясь, что это страшный сон.

Они сидели в кругу на своих матрасах, когда объявили имя первого участника эксперимента. Это был Леонид, худощавый молодой человек с мелкими вытянутыми чертами лица. Когда он услышал своё имя, его лицо резко сделалось бледным, испарина появилась на лбу, тело прошиб холодный пот. Он был близок к обмороку. Все молчали, кто-то сочувственно посматривал на Леонида, кто-то был сосредоточен на чём-то своём и отрешённо смотрел в пол. Леонид нервно стучал костяшками пальцев об пол.

– Вы знаете – начал он – а я ведь так и не понял по настоящему, что такое жить. Целыми днями ты спешишь куда-то, то на учёбу, то на работу, у тебя всё время какие-то дела, дела, дела …В круговороте этих дел не замечаешь, как проходит твоя жизнь, думаешь, что конец не настанет, что так будет вечно …а он приходит неожиданно, как резкий удар в спину, как внезапная остановка поезда, как обрушившаяся внезапно лавина. И ты понимаешь, что это всё, что больше не будет ничего. А так много хочется сказать попросить прощение…

– Ну так скажи, попроси – внезапно сказал Игорь. – людей, которым ты всё это хотел сказать ты больше не увидишь, но у тебя есть мы, мы – это твой единственный шанс выговориться, попросить прощение у них через нас, на данный момент мы – это всё, что есть у тебя на данный момент, откройся нам.

– Да, наверное, мне станет легче – сказал Леонид, потупив глаза.

– Мы готовы выслушать тебя – сказала Кристина. – ты можешь говорить всё, что у тебя на душе.

– Я предлагаю, чтоб у нас было у каждого ПРАВО ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ – дня, когда тот человек, которого вызвали, может рассказать нам всё, что у него наболело за все эти годы, всё, что так мучило, грызло душу изнутри и мешало жить. Я считаю, что каждый из нас имеет право попросить прошение у тех, кого мы обидели, даже если их нет рядом. – сказал Игорь.

Многие согласно кивнули. Сергей, так звали мужчину в спортивном костюме злобно посмотрел на Игоря.

– Зачем здесь вообще нужны эти сопли… рассказать свою историю, извиниться? – Сергей пытался пародировать голос Игоря. – Мы все сдохнем, только кто-то через день, кто-то через два. ТАМ никому истории твоей жалкой никчёмной жизни будут не нужны. – брызгал слюной Сергей.

– Мне очень жаль, что ты так думаешь, несмотря на то, что мы заперты тут. – Игорь саркастически окинул комнату взглядом. – тем не менее у нас, по крайней мере внутри этой комнаты, была и остаётся свобода выбора, если ты не хочешь говорить, молчи, это твоё дело, но есть те, кто действительно хочет сказать, не надо препятствовать им в этом.

– Я буду молчать – огрызнулся Сергей. – и всё бы отдал, чтобы не слушать ваш бред.

– Это твоё право! – сказал Игорь.

Сергей злобно опустил глаза.

Кристина удивлялась выдержанности и спокойствию Игоря, он говорил уверенно, не орал и не лез из кожи вон как Сергей, но тем не менее оставался победителем.

Их было девять. Привалившись к стене, жадно глотая воздух и всё время кашляя, сидела Вероника, женщина средних лет, в старом застиранном платье. У неё была хроническая астма, поэтому она старалась всеми силами подавить свой кашель. Справа от неё сидел полноватый мужчина – Олег. Выглядел он почти незаметно, взгляд у него был отсутствующий, он смотрел куда-то в одну точку в стене, изредка почёсывая затылок. Рядом с ним примостилась бледная, худощавая девушка с синяками под глазами. Её звали Настя. Казалось, будто за один день её огромные синяки увеличились в размерах. Она выглядела как амёба, казалось, ещё чуть-чуть и она совсем исчезнет из виду. Заслонял тонкую тень девушки всё ещё негодующий Сергей, нервно разглаживая край своего матраса. Рядом сидел Виктор. Казалось, что в минуту он делал тысячу движений. Сначала он смотрел вверх, потом, оглядывая всех присутствующих, громко шмыгал носом, заканчивая всё остановкой взгляда на определённой точке на полу, при этом он постоянно бурчал что-то себе под нос, на что остальные уже перестали обращать внимание. Ему, казалось, тоже никто не был нужен, он полностью был зациклен на своих мыслях, он вообще не понимал, что происходит вокруг, потому что страдал от обсессивно-компульсивного расстройства. Рядом с ним, всё ещё стуча костяшками пальцев об пол, сидел мертвенно бледный Леонид, у которого была сильная дрожь, такая, что казалось было слышно, как его зубы стучат друг о друга. Возле Леонида, периодически с сожалением посматривая на него, сидела маленькая девочка Лия, ей было всего 12 лет. У неё были большие голубые глаза, которые с испугом смотрели на всех. Замыкали круг Игорь и Кристина, в глазах которых все остальные пытались искать поддержку.