Артём Бурцев - Демон по имени Судьба. Выбор сделан

Аристарх (с улыбкой) Я всё больше убеждаюсь, что это наркотический бред. Ну как такое может быть?! Блин. Жесть, дилер был прав, от этой штуки нереально кроет.

Тихонов: А Вы, Аристарх, как Вы здесь оказались?

Аристарх: Давай на «ты», зачем церемонии? Не знаю, зачем я буду рассказывать воображаемому существу, как меня торкнуло, ну ладно.

Настя: Может, хватит?!

Аристарх: Хорошо, вот как было дело. Люблю я этим заниматься…

Золотой парень закрывает пальцем левой руки одну ноздрю, а другой ноздрёй начинает жадно всасывать воздух, одновременно поворачивая голову то влево, то вправо.

Тихонов: Тебе самому не противно всё это нам рассказывать?

Аристарх (дико улыбаясь): А почему мне должно быть противно перед глюками?

Казалось, вся эта ситуация его забавляла, доставляла ему истинно-опиумное наслаждение.

Аристарх: Люблю я этот сладкий запах жизни.

Аристарх поднял голову вверх, зрачки его начали жадно бегать по потолку, выискивая точку опору, на лице светилась химера в виде оскала и усмешки.

Аристарх: Да… Именно из-за этого родоки меня и упекли в своё время в наркологичку. Наивные такие. Как будто человек, вроде меня, не найдёт лазеек. Даже там ничего не мешало мне получать истинное удовольствие. Деньги решают всё. Или практически всё. Надо отжечь по полной программе, я хочу всё успеть, абсолютно всё. Жить в кайфе! Последние денёчки…

Он говорил настолько медленно, едва слышно и устрашающе спокойно, что все поневоле вздрогнули.

Тихонов: Что? Почему последние?

Не дав Тихонову закончить свой вопрос, Аристарх оторвал свой взгляд от потолка, скрывающего какую-то истину за неоспоримой белизной шпатлёвки, и направил его на Тихонова. При виде его глаз, по телу Андрея будто бы прошла молния. Андрей видел перед собой парня, взор которого полон отчаяния, ненависти, ярости, скорби, отчаяния и страха. Страшной мимической картиной являло собой его лицо. Аристарх, едва шевеля своими дрожащими губами, словно не желая произносить очевидного, произнёс:

– У меня рак.

И вновь воцарилась королева тишина, всегда властвующая во времена прихода темного кардинала.

Никто не знал, что сказать. Даже Горов, во время всего рассказа цинично ухмыляющийся, вдруг отрезвел, и, сложив руки в карманы джинсов, смотрел куда-то в сторону. Никто ничего не хотел говорить. Казалось бы, человек медленно умирает, но кто он им? Никто, ещё одна умирающая, безымянная фигура на этой шахматной доске. Только святые могут искренне проявлять сострадание в данных ситуациях. Смертным же остаётся молчать. На самом деле, это лучшее, что они могут сделать. Утешение в адрес смертника будет ложью, издевательством, невежеством. Сожаление же будет самым ядовитым веществом из всех известных – лицемерием. Но, за неимением лекарств, зачастую прибегают именно к нему.

Настя (опустив голову): мне очень жаль.

Аристарх (тихо и сердито глядя на Настю): На что мне твоя жалость? Ты будешь жить. А я вот умру. Умру.

Из глаз Аристарха медленно, но верно стали стекать по щекам слёзы, а из груди вырвался душераздирающий стон:

Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! Я НЕ ХОЧУ! НЕТ! НЕТ! НЕ НАДО! ПОЧЕМУ Я?! ЗА ЧТО МНЕ ТАКОЕ?! ПОЧЕМУ Я ОДИН?!

Рёв становился всё тише. Сквозь промежутки пальцев, закрывающих лицо, сочилось солено-липкое месиво.

Все равны перед смертью. Деньгами от неё не откупишься, и в долг у неё не возьмёшь. И даже самым великим людям всех времён и народов не удалось выхлопотать для себя у старушки хоть немножечко бессмертия.

Но нет, кардинал неумолим, в своей работе, видимо, он находит наслаждение. Единственный закон, который ни разу не нарушался.

Десять минут прошло с момента вспышки экспрессии со стороны золотого парня. Аристарх успокоился, утешая себя тем, что ещё не время, что он ещё поживёт, поживёт на полную. Сделает всё, что захочет, и никто ему не помешает жить.

Ложь слишком правдива, когда человек, навязывающий её тебе – есть ты сам.

Тихонов: А как ты попал сюда?

Аристарх (вытирая последние следы слёз и шмыгая носом): Я лежал в больнице. Уже сейчас не помню, какой день был. Помню, было светло, утро. Ко мне тогда в палату подошёл молодой врач. Лицо его было закрыто маской. А вот глаза… Глаза странные были. Никогда таких не видел…

Настя: Зрачки с красным отливом?

Аристарх: В точку. Он оглядел на меня с ног до головы. И, вроде бы, я увидел через маску, что он улыбается. Я спросил его, кто он и зачем пришёл. Он ответил, что он заменяет главврача, и добавил, что есть выход. Я спросил, о чём он.