Юлий Чепурин - Снега

У кассы, где делают ставки, возникает шум.

П е р в ы й и г р о к. Я просил на Улыбку, а вы что даете?

В т о р о й и г р о к. Я прошу не на третий заезд, а на пятый.

Т р е т и й и г р о к. И со мной — всё перепутали.

Ч е т в е р т ы й и г р о к. Верните деньги!

К а с с и р (высовывается из окошечка, Павлу Ильичу и Петру Петровичу) . Безобразие! Граждане, вы не даете мне работать. Здесь ипподром, а не Большой театр.

Г о л о с а. В самом деле!

— Безобразие!

— Другого места не нашли!

П р о д а в щ и ц а м о р о ж е н о г о. Не мешайте им, ну пожалуйста! Так интересно посмотреть, как фронтовики встречаются. Я никогда не видела.

К а с с и р. А если деньги передам, начёт на мою шею, да?

П р о д а в щ и ц а м о р о ж е н о г о (грустно) . Вы — только о деньгах…

Павел Ильич и Петр Петрович уходят. Раздается дружный возглас многотысячной толпы: «Прометей! Прометей!» Финальный колокол. К окошечкам касс тотализатора устремляется группа игроков. Гвалт, суматоха. На сцену выбегает К о ш е ч к и н, с ним — т р и д е в у ш к и с модными прическами, в модных мини-нарядах.

К о ш е ч к и н (кричит) . Тиш-ше! Любители конного спорта! Пропустите без очереди виднейшего знатока и ценителя, почетного гражданина на благородной ниве развития конского поголовья в пределах нашей родины Семена Семеновича Выдуваева!

Невозмутимо прорезая толпу, к кассе важно и чинно идет В ы д у в а е в. Выдуваев наклоняется к окошечку кассы и отваливается от него с пачками денег в обеих руках. Вокруг — завистливые вздохи, восклицания.

(Подобострастно.) Поздравляю, Семен Семенович, с предвосхищением победы.

П е р в а я д е в у ш к а (делая реверанс) . Поздравляю.

В т о р а я д е в у ш к а (так же). Поздравляю.

Т р е т ь я д е в у ш к а. Поздравляю.

П е р в а я д е в у ш к а.

Танцует.

В т о р а я д е в у ш к а.

Танцует.

Т р е т ь я д е в у ш к а.

Танцует.

В ы д у в а е в (смахивая слезу, растроганно) . Да, да, я пол-Европы объехал… Повидал. Прикоснулся… (Облизнул губы.) Выпить бы.

Кошечкин торопливо вынимает из бокового кармана плоскую бутылку, раздвижную рюмку, наливает коньяк, а так как руки Выдуваева заняты, опрокидывает ему коньяк в рот.

В ы д у в а е в. Закусить бы…

Девушки хватают с лотка стаканчики с мороженым, начинают кормить Выдуваева с ложечки, ласкаясь к нему.

Входят П а в е л И л ь и ч и П е т р П е т р о в и ч.

П а в е л И л ь и ч (радостно) . Семен Семенович! Выдуваев!

П е т р П е т р о в и ч. Сенька! Дьявол!

Выдуваев чуть не давится мороженым. На его лице мы видим сложную гамму чувств: здесь и радость, и испуг, и стыд, и желание найти выход из ситуации, в которой он оказался.

К о ш е ч к и н. Вас…

Выдуваев, словно это относится не к нему, оглядывается по сторонам.

П а в е л И л ь и ч. Ну, чего головой крутишь, Выдуваич! Неужели не узнаешь? Бывшего командира своего кавалерийского полка не узнаешь?

П е т р П е т р о в и ч. Комиссара не узнаешь?

В ы д у в а е в (очень неуверенно, скорее инстинктивно) . Вы… меня?

П а в е л И л ь и ч. Да брось ты нас разыгрывать. (Подходит, обнимает Выдуваева за плечи.) Я своего полкового ветеринара через сто лет узнаю. Помнишь? Подойду к тебе перед боем: «Дай, Сеня, спирту глоток, нутро согреть». А ты: «Лимит не велит». (Смеется.) Тебе кони были дороже друзей, а? Ветеринарная твоя душа! Зато кони в полку были — это ж кони!

В ы д у в а е в (бормочет) . Недоразумение! (Рассовывает деньги по карманам, словно желая избавиться от ненужных свидетелей.) Ошибка, граждане. Первый раз вижу. Пардон. Продавщица мороженого (сочувственно, Выдуваеву) . А вы вспомните хорошенько. (Павлу Ильичу и Петру Петровичу.) Может, контуженый, вот и забыл…

В ы д у в а е в. Не помню, граждане. Не знаю. Разрешите пройти. Пардон.

П е т р П е т р о в и ч. Погоди! Сеня! Неужто правда, что ты нас с Павлом Ильичом не узнаешь? А ну, присядь. Присядь, дорогой. Сейчас ты всё, всё до былиночки вспомнишь. Помнишь нашу боевую походную? (Запевает.)