Александр Андреев - Нутелла

МЕДСЕСТРА.Это – не гостиная. Это – комната отдыха тихих психов, таких, как вы. И еще это – мой кабинет, я здесь работаю, а вы дудите! Старшая медсестра – тоже человек.

АЛЯБЬЕВ.Да… наверное…

МЕДСЕСТРА.Что – наверное?..

АЛЯБЬЕВ.Вы – тоже… человек. Я никак не запомню, простите: я мог держать в голове десяток концертных программ, а теперь вот не выучу, как вас зовут.

МЕДСЕСТРА.Расслабьте голову. Меня зовут «старшая медсестра».

АЛЯБЬЕВ.А можно просто «сестра»?.. Нет?.. Ну, хотя бы «старшая сестра»?

МЕДСЕСТРА.Я вам гожусь в старшие дочери. А как меня зовут, можно прочитать на моей груди. И не надо заглядывать ко мне под стол: там нет кошек.

АЛЯБЬЕВ. (Заглядывая под ее стол) У вас – длинные икры.

МЕДСЕСТРА.Что?!

АЛЯБЬЕВ.Длинные икры, это – красиво. Наверное, у вас красивое тело. Вы нарочно одеваетесь так, чтобы этого никто не заметил?

МЕДСЕСТРА.Вы – в своем уме?!

АЛЯБЬЕВ.Вы же знаете, что нет. Но моя кошка – здесь, я чувствую: ей очень нравится эта статуя… Это же – Бастет (Гладит статую). Прекрасная Бастет, богиня кошек!

МЕДСЕСТРА.К психиатрии это отношения не имеет. Идите, дайте поработать.

АЛЯБЬЕВ.Над чем вы станете работать, если я уйду? Я же и есть – ваша работа.

МЕДСЕСТРА.Вы – не один сумасшедший в этом доме.

АЛЯБЬЕВ.На этом этаже я – опять один. А вниз, к буйным, меня не пускают.

МЕДСЕСТРА.Скоро пустят. И обратно не выпустят.

АЛЯБЬЕВ.А где же мой сосед – тот, школьный директор? Он все подмаргивал и бил себя по коленке… И какую-то фамилию бормотал, голубиную – Голубкин… Голубков…

МЕДСЕСТРА.Расслабьте голову.

АЛЯБЬЕВ.Да-да, он все твердил: «Голубков, прекратите! Голубков, прекратите», и – кулаком по коленке… Да, он был директор школы… Куда он пропал?

МЕДСЕСТРА.Он выбил себе коленную чашечку, и я перевела его в нижний этаж.

АЛЯБЬЕВ.Это что, его – в буйное отделение?!

МЕДСЕСТРА.Пока – в лазарет, а там решу.

АЛЯБЬЕВ.А разве решает не доктор?

МЕДСЕСТРА.Доктор другие вопросы решает. Доктор поднимает престиж клиники.

АЛЯБЬЕВ.Чем?

МЕДСЕСТРА.Ему есть чем. Это он умеет. Вот только в психиатрии смыслит, как я – в вашей дудке. А у меня за плечами – и диссертация и опыт, поэтому и доктор здесь – я.

АЛЯБЬЕВ.А почему же вы тогда – старшая медсестра?

МЕДСЕСТРА.А это вам знать не обязательно. Вы когда-нибудь уйдете к себе?

АЛЯБЬЕВ.Да, наверное… (Читает у нее на груди.) Ва-си-лиса Арис-тарховна. О-ой…

МЕДСЕСТРА.Я вас слушаю, больной Алябьев.

АЛЯБЬЕВ.Скажите, а… Голубков – это кто?

МЕДСЕСТРА.Восьмиклассник, которого ваш бывший сосед долбанул головой об стену.

АЛЯБЬЕВ.Зачем?

МЕДСЕСТРА.Голубков хотел продемонстрировать травматический пистолет. Он принес в школу котенка, чтобы пострелять по нему резиновыми пулями. Когда котенок уже перестал дергаться, прибежал директор, взял Голубкова за шиворот и – об стену: сотрясение мозга. Директора – под суд: лишение прав на работу с детьми. И – к нам.

АЛЯБЬЕВ.Сколько раз?

МЕДСЕСТРА.Что – сколько раз?

АЛЯБЬЕВ.Сколько раз он… стукнул Голубкова об стену?

МЕДСЕСТРА.Один раз, конечно… Что это с вами? Вам плохо?

АЛЯБЬЕВ.Я бы бил долго.

МЕДСЕСТРА.Это – неправомерно. (Включает принтер и отпирает шкаф, уставленный папками). Я подозревала, что ваше место – на нижнем этаже, в фиксирующих ремнях.

АЛЯБЬЕВ.Наверное, в вашей диссертации написано, что тихих психов нужно поскорей делать буйными, чтобы зафиксировать их ремнями… А вы – только что от доктора?

МЕДСЕСТРА.С чего вы взяли, что я – от доктора?

АЛЯБЬЕВ.Прическа смялась. Думаю, на его черном диване из мягкой кожи ваш халат кажется большой и беспомощной белой бабочкой, слетевшей на свежую пашню.

МЕДСЕСТРА. (Взяв папку из шкафа, запирает его и возвращается). Вы у меня договоритесь, больной Алябьев. До того договоритесь, что уж язык я вам зафиксирую. А дудку зафиксирую где-нибудь еще. Тем более, что на тихом этаже у нас – новенький, и ему покой нужен до зарезу. (Надписывает папку и кладет в нее отпечатанные листы).