Иван Вересов - Майя. История любви

– Так ведь в манеже везде песок – падать одно удовольствие, – отвечал я.

Золотоволосый небожитель ничего не ответил на мою шутку, тронула коня каблуками и отъехал в сторону. Конь под им был казённый – высокий пегий жеребец по кличке Ваня, десятилеток, злой и нервный. Ваня и Лаки всегда ссорились.

Ангел уверенно встал первым в смене, я покрепче взялся за холку Лаки, но опять помедлил, засмотрелся на непринужденную посадку ведущего смены – так ладно держался он в плоском, с низкой лукой, спортивном седле, Ноги в серых бриджах крепко, но не напряженно обхватывали бока коня, корпус и плечи расслаблены, руки не тянут уздечку, спокойно лежат на луке.

Почувствовав мою рассеянность, Лаки переступил передними ногами и подался в сторону, отчего я поднялся в седло неуклюже, как новичок. Тренер Наташа, которая стояла у входа в конюшню, одарила меня удивлённым взглядом, а губы Ангела тронула едва заметная усмешка.

Я даже расстроился, что второй раз допустил промах на глазах Ангела. Мы отзанимались положенный час в смене, отрабатывая рысь и галоп, потом я остался на прыжки. Мы с Лаки должны были выступать на клубных любительских соревнованиях, и я с начала отпуска приезжал в клуб на тренировки каждый день. Почему мы раньше не встречались здесь со строгим Ангелом?

Установили барьер, я сосредоточился на упражнении и несколько заходов сделал, не глядя на тренерскую скамью. Только когда мой постоянный тренер Наташа сделал какое-то замечание, я посмотрел в сторону трибун. Рядом с Наташей увидел Ангела. Девушка сидела и помахивала коротким хлыстиком.

С этого момента я удвоил старания, почему-то мне хотелось доказать, что то злополучное падение – случайность.

– А я думала, что ты начинающий, – сказал Ангел, когда мы шли после барьеров к домику, где были раздевалки.

Я не знал, что отвечать. Объяснять, что занимаюсь уже восемнадцать лет, но так и не стал профессионалом? Смешно… И я невежливо промолчал. Ангел не обратил внимания на мою бестактность, наверное потому, что все ангелы терпимы к людям, а этот, к тому же, был очень похож на настоящего жокея.

– Так Лакрейл твой конь? Я думала какого-нибудь крутого, – настойчиво продолжал Ангел наш односторонний разговор. – Сейчас многие так выпендриваются, кому деньги некуда девать. Или машины или лошади, ещё особняки строят.

Я покосился на свой «Land Cruiser», мимо которого мы проходили, и снова промолчал.

– Прыгаешь ты не очень, а в конкуре ничего себе, красиво ездишь, – нисколько не смутился моей упорной немотой Ангел, – я за твоим Лаки с начала зимы присматриваю. Ты сам тут редко появляешься, а конь застаивается, жалко его.

– Спасибо, – пробормотал я, раздумывая, чем бы отблагодарить Ангела за любезность, не деньги же предлагать за услуги. – Хочешь, отвезу тебя домой, ты наверно далеко живёшь?

– Сейчас не очень далеко, даже можно сказать рядом, тут, в посёлке на даче, а вот когда из города – далеко, два часа в один конец.

Было непонятно, что означает такой ответ, согласие или отказ.

– Так поедешь? – без особой надежды спросил я.

– А чего… давай прокачусь, только помыться надо, у меня на даче душа нет, я тут моюсь. Ты тоже в душ?

Я кивнул.

– Тогда встретимся вон там, на скамейке, возле корпуса администраторов, – сказал Ангел и свернул на тропику. А, может, Златовласка бы подошло больше?

Девушка удалялась от меня, всё так же помахивая хлыстиком, шлем и перчатки держала в руке, весеннее солнце путалось в ее кудряшках.

В мужской раздевалке я, торопясь, стянул сапоги и скинул верхнюю одежду. Когда разделся совсем, разгоряченное тело охватило холодом, в клубе едва топили.

Вода была чуть тёплой и еле-еле текла из разболтанного душа, ламинированная ДВП, имитирующая кафель, вздулась и пузырями отставала от стен душевой кабины, по ногам дуло. Обычно я не мылся в клубе, разве что в крайних случаях, хотя и держал в своём ящике в раздевалке мыло, полотенце и смену чистого белья.

Когда одевался, то опять нервничал и торопился, не попадая пуговицами в петли, путаясь в шнурках ботинок. Моё отражение в мутноватом зеркале выглядело встрёпанным и глупым.

– Наверно, никто и не ждёт, – сказал я сам себе.

Я всегда так делаю – настраиваюсь на худшее, чтобы потом не испытывать разочарований.

Ангел-Златовласка сидела на том самом месте, где назначила мне встречу. Кудряшки были влажными и немного потемнели. Ветер шевелил их, мне тоже захотелось потрогать волосы Ангела, хотя бы один раз.