– Хорошо бы… Но я думаю, что с Италией можно попрощаться.
Под недобрым взглядом Насти рыжая отвернулась и уставилась туда, где солнце царапало линию воды. Ветер гнал облака в неизвестном направлении, вокруг становилось темнее. Море почернело, теперь подводная часть столбов едва просматривалась. Вокруг плескалась мелкая рыба.
– А знаете, что я вам скажу, дорогие мои бабы? – почесывая голый живот, проговорил толстяк. – Мы с вами в глубокой жопе, хотя это вы и без меня поняли. Самое смешное другое: я никогда не был ни в Италии, ни на вашей сраной «Софии». Я вообще невыездной.
Девушки переглянулись. Настя хмыкнула и покрутила пальцем у виска.
– Можете не верить, но мне незачем вам тут в уши ссать. Наш теплоход плыл по Волге с песнями и плясками, все чин чинарем. А потом вдруг стал переворачиваться. Без понятия, что за херня там произошла. Помню, как грохнулся башкой – и привет. А вынырнул уже тут. Вот вам и Италия, пропади она пропадом со всеми макаронами.
Цепь, болтавшаяся все это время у трубы, дернулась, натянулась, лязгнула металлом о диск. Поползла в сторону столба с Настей, затем обратно. Словно секундная стрелка часов, она описала круг у столбов и вернулась к трубе. Теперь цепь вновь висела посреди треугольника, как оставшийся после собаки поводок. Однако по ту сторону был кто-то живой. И теперь он проснулся.
* * *
Бородач гнал собак вперед. Они выбивались из сил, но бежали сквозь снежные брызги, через метель туда, где под светом красной луны виднелись четыре высокие тени. Сани скользили по замерзшему морю, а собачий лай разгонял призраков безжизненной пустыни.
Мальчик спал. Ледяной ветер кусал псов, лицо бородача, но пробраться под слои медвежьих шкур ему не удавалось.
Они миновали черные остовы кораблей в тисках льда – фантомы с той стороны. Их оказалось больше, чем в прошлый раз, а значит, все сильней становился перевозчик. Но даже он не смел нарушить законы этого места. И люди могли его остановить.
Нужно было торопиться. Красная луна зажглась еще вчера, открыв путь. Бородач до сих пор не мог поверить, что выбор пал на его мальчишку, совсем еще ребенка. Хотя мужчинами тут становились гораздо раньше, да и само время шло по-другому. Но каждый раз встречая красную луну, бородач раздевался и выходил к чистому снегу в надежде найти на теле знаки. И каждый раз не находя их, молился, чтобы они не тронули его семью. Когда знаки пришли к сыну, стало понятно: молитвы море больше не слушает.
* * *
Рыжая назвалась Юлей, а толстяк Миллером. На вопрос о немецких корнях он ответил предложением взглянуть на его могучий корень, и Настя послала шутника куда подальше. Она удивлялась, как этого урода терпит Юля, которую тот называл Пеппи. Хотя ситуация и без того была сложная, не хватало только друг с другом собачиться.
С наступлением ночи море успокоилось. Не слышались случайные всплески, затихли волны, исчезли и птицы, если днем они не почудились. Над забытой в мировом океане троицей зависла огромная луна, налитым кровью глазом наблюдая за тенями у столбов. Цепь больше не шевелилась, поверхность моря не рассекали плавники. И это всех устраивало.
– Интересно, нас уже начали искать? – спросила Юля, потирая плечи.
– Должны, – ответила Настя, прижимаясь к столбу ногами, чтобы не упасть. Сон так и манил в свои объятья, обещая возможность проснуться совсем в другом месте. В нормальном человеческом мире.
– Дуры вы сиреневые, – беззлобно буркнул Миллер, – все в сказки верите.
Он закряхтел и с трудом поднялся. Повозился с шортами, и в воду ударила струя.
– Фу, – поморщилась Настя, – ты всегда такой мерзкий?
– А ты, костлявая, мне предлагаешь отплыть в сторону, чтобы никого не смущать? – с улыбкой произнес Миллер, пряча хозяйство в шорты. – Я не самоубийца. Наше дело поросячье – обоссался и стой.
Настя покачала головой и решила не продолжать разговор. Миллер походил на типичного бандюка, а от таких можно ожидать чего угодно. Раз уж он оказался не обезображен воспитанием, лучше вообще никак не реагировать. Юля молчала, массируя виски. Она говорила мало, короткими фразами. Из нее так и сочилась усталость. Под светом этой странной луны рыжая копна выглядела сотканной из огня.
– Юль, а вы долго тут одни торчали?
– Нет. Я приплыла первой. Часа через два он. Ну и ты почти сразу.
– А сама ты откуда?
Юля обернулась, в темноте блеснули глаза.
– Говорила же. С «Софии».
– Нет, я про город, – пояснила Настя, поднимаясь и разминая кости. – Я вот из Питера. Сделала себе отличный подарок на день рождения – устроилась на работу мечты. Пускай обслуживающим персоналом, зато отличная зарплата, путешествия, море, романтика… Эх. Контракт на восемь месяцев, и в первом же плавании такое.
Читать дальше