Юрий Олеша: Заговор чувств

Андрей Петрович Бабичев – директор треста пищевой промышленности.

Иван – его брат.

Валя – приемная дочь Ивана.

Николай Кавалеров.

Соломон Шапиро.

Анечка Прокопович – вдова.

Первый жилец.

Второй жилец.

Третий жилец.

Молодой человек.

Муж.

Елизавета Ивановна.

Врач.

Михал Михалыч.

Зиночка.

Дамочка в зеленом.

Хозяйка дома.

Витя.

Гарри.

Сильно пьяный гость.

Менее пьяный гость.

Почтенный старик.

Немец Харман.

Во второй сцене – жильцы.

В седьмой сцене – представители союза, футболисты, зрители.

Действие происходит в наше время в Москве.

В доме Андрея Бабичева. Утро.

Светлая, чистая комната. На стене под стеклом план фабрики-кухни «Четвертак».

Бросается в глаза эта громадная надпись – «Четвертак».

Первый этаж. Окна, стеклянная дверь, видна за ними терраса, зелень, сад. Очень светло и ярко. Налево и направо – двери. На диване сидит на беспорядочной постели Кавалеров.Медленно одевается. Посередине комнаты на полу циновка, стоит табурет. Андрей Бабичевиз кувшина льет воду в таз.

Андрей гол до пояса, в трикотажных кальсонах.

Кавалеров.Месяц тому назад вы меня подобрали у порога пивной. Вы привезли к себе в дом никому не известного молодого человека. И вот уже месяц, как я, жалкий люмпенпролетарий, живу под кровом знаменитого человека.

Андрей.Не прикидывайтесь овечкой. Все вышло отлично. Вы знаете английский язык. Я работаю над книгой, и вы мне отлично помогаете. Я вам очень благодарен.

Кавалеров.Значит, я буду спать на этом диване до тех пор, пока вы не закончите вашу книгу. Да? А потом что?

Андрей.А потом я не знаю.

Кавалеров.Вот видите. Тогда я сегодня же уйду.

Андрей.Это нечестно – бросать работу. (Устанавливает таз на табурете.) Так… та-ак. Отличный таз. По-моему, вода в тазу выглядит гораздо лучше, чем на свободе. Смотрите, какой синий таз. Красота. Вон там окно, а пожалуйста, если нагнуться, то видно, как окно пляшет в тазу. (Смотрит, нагнувшись, в таз, заходит спереди.) Ух ты, здорово! (Толкает таз.) А ну… (Любуясь.) Красота. (Уходит в спальню.)

Кавалеров(один). Сколько вы весите?

Андрей(из спальни). Шесть пудов. (Выходит с полотенцем в руках.) Вчера я спускался где-то по лестнице. Иду и чувствую – черт знает что – груди трясутся. Понимаете, Кавалеров? Груди трясутся, как у бабы. Кошмар. Я решил прибавить новую серию упражнений. (Приступает к гимнастике. Приседания.) Р-р-раз… дв-а-а… р-р-раз… дв-а-а… р-р-раз… дв-а-а… Вам надо гимнастикой заниматься. Р-р-раз… дв-а-а… Разжиреете. Сколько вам лет, Кавалеров?

Кавалеров.Двадцать восемь. Мне столько же лет, сколько веку.

Андрей(выбрасывание рук). Ать-два. Ать-два. Ать, ать, ать, ать-два.

Кавалеров.Я часто думаю о веке. Знаменит наш век. Моя молодость совпала с молодостью века.

Андрей.Ать-два. Ать-два… ффу…

Кавалеров.Но, к сожалению, я родился в России. Я хотел бы родиться в маленьком французском городке, расти в мечтаниях… Поставить себе какую-нибудь высокую цель… И в прекрасный день уйти из городка и пешком прийти в столицу и там добиться цели… Но я не родился на Западе.

Андрей(бег на месте). Оп-цоп, оп-цоп, оп-цоп.

Кавалеров.В Европе одаренному человеку большой простор для достижения славы. Там любят чужую славу. А у нас? У нас не любят чужой славы. Правда ведь?

Андрей.Правда. (Ложится на спину. Поднимает поочередно ноги.)

Кавалеров.В нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами. Одаренный человек либо должен потускнеть, либо решиться на то, чтобы с большим скандалом поднять шлагбаум.

Андрей(поднимает ногу). Ух… Р-раз… Нога у меня вроде шлагбаума. Одна нога два пуда весит.

Кавалеров.Вы говорите, что личная слава должна исчезнуть. Вы говорите, что личность ничто, а есть только масса. Так вы говорите?

Андрей.Так мы говорим.