Алекс Равенсо - Тёмный мёд. Сборник произведений

Со̀ва, с ударением на первый слог, как ей нравилось… Умная и дьявольски красивая, соблазнившая полгорода, но действительно отдававшаяся только ему. Безумная в сексе и по дикому грациозная в жизни, она всегда глядела на этот мир своими огромными темными глазами чуть насмешливо и слегка надменно. Настолько слегка, что каждый возле нее ощущал себя чуть хуже и от того становилось не по себе. Каждый, только не он. Потому что только с ним она была тем, кем являлась на самом деле.

– Ты ведь не зря пришел, – глухо донеслось до него с балкона, и Винни понял, что она плачет. – Ты, чертов сукин сын, не приходишь просто так никогда.

– Не в этот раз, малышка, – попытался оправдаться он.

– Не лги мне! – она отшвырнула сигарету и стремительно ворвалась в комнату, принеся с собой неизвестно откуда взявшиеся в этом ночном смраде прохладу и свежесть. – В последний раз, когда тебе ничего не было нужно, тебя принесли на носилках и в твоей груди было четыре пули. И тебе не нужно было ничего всего лишь потому, что ты был одной ногой в могиле и не соображал ни черта!

– Были еще моменты, – неуверенно сказал Винни.

– Не было! – выкрикнула она. – Ты – чертов ублюдок, вечно копающийся в отбросах и вечно получающий пули вместо благодарности. Борец за справедливость, с тремя шрамами на печени! Я каждое утро просыпаюсь в страхе услышать, что тебя убили, каждое чертово утро встаю с надеждой, что ты позвонишь и скажешь мне: привет, милая, со мной все нормально. Но нет, телефон молчит, и я снова засыпаю в мольбах о том, чтобы Господь сохранил тебе жизнь хотя бы до утра!

– Я благодарен тебе за это…

– Засунь себе свою благодарность! – Со̀ва вскочила на кровать и теперь возвышалась над ним прекрасной древнегреческой статуей, полуодетой, но все же демонстрирующей достаточно, чтобы привлечь его внимание. – Ты появляешься раз в месяц, вот твоя благодарность, мерзавец!

Со̀ва замахнулась, чтобы пнуть его посильнее, но он перехватил ее под коленки, и она свалилась на кровать.

– Ты должен прекратить, – вытирая слезы, сказала она чуть тише, – прекратить подставляться под пули и подумать о том, что же дальше. Подумать обо мне. О нас.

– Я каждый день думаю о тебе, – сказал он и это было правдой. – И я буду с тобой каждый день, если…

– О, Господи, – взмолилась она, – снова эти если…

– Ты же знаешь.

– Что тебе нужно на этот раз, Посторонним? Какая жертва будет достаточна для твоего алтаря, что мне сделать, чтобы этот кошмар прекратился?

– Мне нужно добраться до него. Мне нужен Кристофер Робин.

– И все? Всего лишь? Самый страшный человек этого города, ни много ни мало. У меня есть выбор?

– Да. Или ты можешь разлюбить меня.

– Господи, – повторила она. – Я согласна.

Со̀ва встала, подошла к большому, во всю стену, зеркалу, набросила тонкий шелковый халат и завязала пояс.

– Ты дашь показания в суде?

– Да, черт тебя побери, Винни, я дам эти чертовы показания. Я сдам этот чертов город ради тебя, я сдам весь этот дерьмовый мир, если от меня это потребуется. Ты доволен?

Она повернулась, и ее пронзительный взгляд словно просверлил его насквозь, но Винни не ответил.

У него просто не было вариантов.

В этом мире продается все. Ты можешь купить золото, ты можешь купить оружие, ты можешь купить шлюх, и ты даже можешь купить дерьмовые человеческие жизни. Если у тебя хватит денег, само собой. Те, у кого их никогда нет, с удовольствием продадутся тебе, и их жизни будут стоить дешевле бутылки виски. Они продадут тебе все самое ценное, что было в их жизни, они продадут тебе даже своих детей, лишь бы у тебя хватило наличности за это заплатить. У Кристофера Робина было столько наличности, что он мог бы купить весь город. А еще у него был мед, за который продаются те, кто не продается за деньги. У Кристофера Робина просто не было желания делать покупки.

У шефа полиции было желание, но у шефа полиции не было столько денег, и потому он ограничивался одним человеком. В день. За ночь. На час. И шеф полиции мечтал, чтобы у него было столько денег, сколько нужно, чтобы купить всё.

И это было написано у него на лице.

На морщинистом, похожем на морду зверя породы кошачьих, лице, спрятавшимся за синей фуражкой и ярко блестящим значком.

– Мы потащим Робина в суд, – вкрадчиво говорил Винни. – Я найду эти чертовы записи Кролика, и вытащу всю мерзость на свет. Дам вам карты в руки, и все – козырные. А те, что не козырные – крапленые.

– Вот! – воскликнул шеф. – Ты даешь мне карты, простые карты, а мне нужен джокер. Иначе не выиграть, слишком силен противник.