Дарья Рагулина - Обратная сторона её души. Роман

– Детка, может ты просто устала? У нас уже конец сезона «Монте-Кристо», давай через пару недель уедем куда-нибудь? В Венецию? Ах, нет, ты же любишь, что-то более мрачное, поехали в Прагу? Или Шотландию? – Вера захлопала ресницами, она обожала любого рода приключения. Её актерский талант приносил ей очень хороший доход, а внешний вид – очень перспективных любовников, поэтому она готова была тратить любые суммы на веселье, себя и отдых. – Мы уже два месяца нигде не были, эти спектакли так выматывают! Поэтому и туфли тебя расстраивают! Это же старая коллекция! Мы купим новые! Ну, Настюль?

Настюля просто несколько раз оживленно кивнула. Ей было все равно. Все равно, что за спектакль идет в её театре, все равно какой доход это принесет (уже давно вся деятельность актерского и режиссерского состава была отработана до идеала), все равно, что её жизнь в безнадежном и безжалостном тупике.

– Пойдем лучше готовиться к пресс-конференции? У нас в апреле должен состояться мюзикл: «В тихом саду», ты же знаешь, что он очень перспективный, но мне не нравятся числа, которые они выбрали.

Настя решительно встала, повесила сумочку на плечо, Вера поняла, что в этот раз действительно уже необходимо идти, и на ходу промокнув губы от крема, бросила салфетку на стол и поспешила за ней.

– Неужели двадцать первого апреля?

Вера знала, что у её директрисы с этим днем связано что-то особенное, что именно знала, конечно, только сама Настя. Каждый год на этот день она назначала какую-либо фееричную премьеру, сама была сценаристом, сама режиссером, сама костюмером, организатором, менеджером. Подготовку начинала за месяц, что заставляло всех работать, как проклятых. Репетировали бесконечно, много, изнурительно, но всегда постановка была восхитительна, и приносила фантастические результаты для репутации их театра. Сама же Настя, после таких премьер падала там, где стояла и спала несколько дней прямо в театре.

– Да, двадцать первое и двадцать второе апреля. Экономисты вели переговоры о сдвиге дня, хотя бы на двадцать второе и двадцать третье, но этот кретин – Соколов, их директор, уперся и никак не идет мне на встречу.

– Что будешь делать?

– Буду готовить премьеру на двадцать перврое апреля, «Капитан Безумие». У тебя главная роль, ты играешь невесту того самого пирата, который взял себе славное имя Безумца, променял тебя на ром и грабежи.

Они легкой, уверенной походкой вошли в здание театра, в холле уже собирались репортеры и журналисты, Соколова пока не было видно, Настя бросила взгляд на огромные старинные часы под потолком с золоченым циферблатом – сорок минут до начала.

– Я надеюсь, в этот раз мне не придется играть смерть своей героини? – Вера на мгновение остановилась, дальше им нужно было идти в разные стороны.

– Нет, хэппи-энд, Вера. – Она подмигнула, подала свою легкую накидку Степану, своему секретарю и первому помощнику, улыбнулась ему и отправилась в свой кабинет.

В кабинете она сразу включила Моцарта-реквием, Слезный день. Опустилась в свое кожаное кресло, закрыла глаза, попробовала расслабиться. Через двадцать секунд открыла глаза, достала сотовый телефон, написала Вере сообщение: «Как насчет бутылочки виски вечером?».

Положила телефон на стол, вяло полистала какие-то бумаги на столе. Открыла электронную почту. Ничего важного либо срочного не было. Текучка – такие письма она сразу пересылала менеджерам или ассистентам, а они уже сами занимались тем, кому доверить решение данного вопроса.

Экран телефона моргнул: «Пойдем куда-то, или дома?»

Настя не думая ответила: «У меня, в 20.00».

Ответное сообщение она ждать не стала, Вера никогда не противилась редким потребностям Насти в чьем-либо обществе, она просто приезжала в то место, о котором писалось в сообщении в назначенный час. Первое время ей было странно желание директора напиться раз в месяц, она стеснялась, боялась сказать лишнее, но в итоге поняла, что на таких посиделках Насте просто необходимо разрядить обстановку и сбросить накопившееся напряжение. Болтали они ни о чем, много хохотали, придумывали безумные интриги: шли в бар на всю ночь, или в откровенных платьях пели песни на Арбате, или отправляли с лоджии бумажные самолетики, расписанные любовными посланиями тайному незнакомцу, что его прочтет. Утром они снова становились: директором и актрисой, и все шло своим обычным круговоротом.

Все в театре уважали свою молодую, тридцатидвухлетнюю директрису, все чувствовали правильность принимаемых ею решений и видели результат её работы. Так же и Вера, просто верила в правильность того, что делала Анастасия Михайловна. В театре ценила её лидерские качества и дорожила тем, что босс доверяет ей кусочек своей жизни вне работы.