Max Djeen - Как я стал вторым. Заключение

– Не двигаться. – за ней последовала и вторая.

Адам спешно вскочил с кровати, но упал из-за острой боли в колене.

– Приготовиться.

Сделав сверхусилие, Адам прислонился к стене. В его голове резко ниоткуда появились данные: «Третий блок. Погрузка запрещенных материалов».

– Крепкого сна!

Адам похромал к кровати. Сев, он заскулил, словно избитый пес, и не было этому отчаянью конца, не было конца всхлипам Адама. До самого утра.

– Ты заметно состарился, друг мой.

– Работа такая. Попробуй тут сохранить молодость.

Свет мониторов позволял рассмотреть седину на висках одного из собеседников.

– Все в «Терре» построено таким образом, чтобы убить все зачатки бунта, как у заключенных, так и у солдат.

– И что, прямо таки никто не говорит ни слова против?

– Есть один парень, кажется его зовут Тридцать Третий…

Адаму удалось уснуть только под утро. Не успев отключиться, он резко вскочил на ноги от пронзительного сигнала. Сигнал означал только одно – пора «работать во благо честного общества». После сигнала наступил краткий момент абсолютной эфирной тишины. Колено Адама ныло страшной болью. Он не мог думать ни о чем, кроме боли. Он постарался закатить штанину, но боль одолевала его, поэтому он просто прощупывал пальцами рук непонятный металлический каркас у себя на колене, это был некий аналог фиксирующей повязки. Он чувствовал, как каркас впивается ему под кожу. И ужаснулся от осознания сего факта. Затем он попробовал согнуть ногу, но попытка оказалась тщетной. Уж слишком много ярости вложил охранник в это увечье. Затем последовала попытка встать. Колено разрождалось все новыми и новыми приступами адской боли. С первой попытки не удалось, и Адам грохнулся со страшным шумом на пол. Крики и стоны сопровождали всю эту картину. Еще попытка, и Адам уже стоял на ногах, он, словно маленький ребенок, учился ходить, нога практически не сгибалась в колене, поэтому походка Адама напоминала неуклюжий танец старика на последнем «празднике жизни» в доме престарелых. Адам шаг за шагом подходил к небольшому зеркалу над умывальником.

– Это не может быть правдой, – он щупал ошейник на своей шее. Ошейник окружали страшные кровавые разводы, следы свежих гематом. – Он вживлен просто в меня, – продолжал ели слышно рассуждать Адам.

Скрежет сигнала отвлек Адама от столь интересного занятия.

– Приготовиться к выходу. Напоминаем, что, если Вы не пройдете процедуру ентерификации, ошейник выдаст смертельный разряд и Вы будете ликвидированы за попытку бегства.

В углу комнаты снова загорелся уже знакомый красный свет. – Подойдите к верификатору и ожидайте следующих указаний. Адам послушно выполнил все требования. – Приготовиться к процедуре. Не двигаться. – Луч ощупывал ошейник, и красный свет из стены сменился зеленым.

– Приготовиться к выходу из камер, – со звуком тормозящего поезда дверь начала исчезать в потолке и в камеру пробиралось все большее количество естественного солнечного света. Адам сделал первый шаг из камеры. Практически синхронно с ним это сделали десятки людей по правую и по левую сторону от него. Адам был единственным, кто разглядывал все происходящее, все же остальные, воткнув взгляд в пол, молча и обездвижено ждали следующих приказов. Этот короткий миг затишья нарушил голос из динамиков

– Заключенный Семьдесят Семь-К, срочно покиньте камеру! – все стали смотреть в сторону камеры Семьдесят Седьмого.

– Да-да, иду, простите! – робкий голос последовал из камеры. Он единственный, кто нарушал идеальную симметрию строя, в котором стояли другие заключенные.

– Заключенный Семьдесят Семь-К, срочно покиньте камеру!

– Я уже! Уже выхожу… – из камеры показалась голова седоватого мужчины, Адам узнал его —это тот самый человек, с которым вчера они летели в самолете. Растерянный и не понимающий, что вообще происходит, он робко вбежал в строй и только закончил поправлять смятую сном одежду, как все освещение резко поменяло цвет на красный – загремела сирена!

«Где он успел так здорово повысить свое количество лжи?» – подумал Первый

– Попытка побега! Попытка побега! Немедленная ликвидация! – в глазах того человека было только непонимание. Не успело пройти и секунды, как коридоры уже кишели людьми с оружием и нервозным криками, свист напряжения уже заполнил огромное многоэтажное помещение. Электрика в тот момент добивала не успевшего понять всю суть новых тюремных будней человека. Как только он издал последний вздох, свет тут же снова стал прежним.