Валентин Азерников - Третьего не дано

Входит Черкасов.

Ну вот – как в воду глядел.

Черкасов. Ты о чем это?

Платонов. О себе – не бойтесь. Я за глаза не говорю.

Черкасов. Удобную ты, понимаешь ли, позицию занял – такого стороннего критика. Ты как бы над всем этим стоишь, да? Чтоб не замараться. И чтоб в безопасности быть. Вместо твоей техники.

Платонов. Не о том говорите, Николай Иванович. Дело не во мне и не в вас даже. Мы – завод. У нас оборудование. И оно должно быть современным. А у нас некоторые аппараты еще при царе Горохе сделаны. Мы перевооружаемся – только на словах; слова новые берем на вооружение: технический прогресс, хозяйственная реформа, а на самом деле все по старинке остается.

Черкасов. Ты, понимаешь ли, из-за деревьев леса не видишь. Оттого что ты поставишь в цехе новый аппарат, люди новыми не станут. Сможешь ты Степанову доверить новую машину?

Платонов. Автоматы водку не пьют.

Черкасов. Без людей все равно не обойдешься. Поэтому надо думать не только о техническом прогрессе, но и о нравственном. Нельзя ждать, пока выродятся Степановы и останутся одни Крыловы.

Платонов. Хотите подстегнуть естественный отбор? Черкасов. Хочу.

Платонов. Ну что ж, дерзайте, у вас такая должность.

Черкасов. У меня такие убеждения. И надеюсь, они вполне соответствуют должности.

Платонов. Знаете, у меня должность не такая высокая, но и у меня есть свои убеждения, и, кстати, я их ни от кого не скрываю. И вы это прекрасно знаете.

Черкасов. А что толку, что ты не скрываешь их? Ты что – за них борешься?

Платонов. С директором? Он же беспринципный – что толку.

Черкасов. Да? Однако он за свои, как ты говоришь, беспринципные убеждения борется, а ты за свои принципиальные – нет. Может, ты боишься повредить их в драке?

Платонов. Я не этого боюсь.

Черкасов. Может, ты опасаешься, что, не дай бог, выиграешь и тогда лишишься своего преимущества…

Платонов. Да не боюсь я…

Черкасов. Своей позы, позы обиженного эдакого, в которой можно, знаете ли, ничего не делать и при этом чувствовать себя борцом за справедливость?

Платонов. Ну конечно, опять я еще и виноват.

Черкасов. У тебя есть дети?

Платонов. При чем здесь это? А если нет?

Черкасов. Ну, тогда ты за чужими понаблюдай. Посмотри, как они решают свои конфликты. У них, знаете ли, все очень просто. Один, когда его обидят, пытается дать сдачи, даже если он слабее, другой бежит к маме или бабушке и удовлетворяет свое самолюбие тем, что его жалеют, говорят, что он хороший, а Петя плохой.

Платонов. Ну при чем здесь это?

Черкасов. А при том. Человек с детства начинается.

Платонов. В общем, я понял вас. Вы такой мудрый-мудрый, все-то вы понимаете, все-то вам ясно. Но только ничего почему-то не решаете.

Черкасов. Брось, брось. Не придуривайся. Решали и сейчас тоже разберемся. Жаль только, если без тебя. Для тебя это будет чужая победа. А ты еще молодой, тебе еще свои одерживать надо. (Косаревой.) Извините, мы тут при вас… Сор из нашей избы… Нам давно уж пора было поговорить. Да все как-то некогда было. Жаль, что повод для этого такой грустный выпал. Но мне кажется, было бы неплохо, если бы вы суть нашего разговора – ну, как-то… отразили в своей статье, что ли. Косарева (посмотрев на часы). Было бы неплохо, если бы я вообще в ней что-нибудь отразила. (Смотрит на дверь.) Что же она там…

Свет гаснет и загорается на другой половине сцены. Палата Крылова. Около него сестра и Крылова.

Сестра (поправив вытяжение). Ну теперь можно. (Уходит.)

Крылова (садится рядом). Ну как – легче? Ты не сердись, что я опоздала. Но ты ведь не знаешь, куда я ездила. Ни в жизнь не догадаешься… Квартиру смотреть… Нам квартиру дали. Трехкомнатную… Ну что ты молчишь?

Крылов поворачивает голову, чтобы ответить.

Нет, нет, ты молчи, тебе нельзя говорить. Ты лежи, а я расскажу тебе про квартиру – хочешь? Знаешь, где дом этот? Напротив универмага – тот, что с лоджиями. А у нас, слышишь, у нас две лоджии, на улицу и во двор. И представляешь, детсадик во дворе, авиационного. А завком ваш – да, я ведь не сказала, кто меня возил смотреть, ты знаешь кто, в жизни не догадаешься: ваш председатель завкома, как его, Пахмутов не то Пахомов, ну бог с ним, – так вот, он говорит, что хоть садик другого завода, они договорятся, чтобы Вовку взяли, чтоб не ездить мне. Ты подумай, а, нешто ль, наконец, дождались – квартира трехкомнатная, мусоропровод, горячая вода, все рядом – и садик, и продукты, и прачечная за углом, и если бы не твое несчастье – ведь счастье-то какое!