Фридрих Дюрренматт - Визит старой дамы

Клара Цаханассьян (разглядывая жену бургомистра в лорнет) . Анетхен Думмермут, наша первая ученица.

Бургомистр (представляя ей вторую даму, такую же высохшую и озлобленную) . Госпожа Илл.

Клара Цаханассьян. Матильдхен Блюмхард? Помню, как ты выглядывала из дверей своей лавчонки и ловила Альфреда. Ах ты моя прелесть, какая ты стала бледная и худая!

Справа выбегает врач, усатый, приземистый мужчина лет пятидесяти, с черными жесткими волосами и лицом, изрезанным шрамами. На нем потертый фрак.

Врач. Надеюсь, я не опоздал на своем дряхлом «мерседесе»?

Бургомистр. Доктор Нюслин, наш врач.

Клара Цаханассьян (разглядывает доктора в лорнет, пока тот целует ей руку) . Интересно. Это вы здесь выдаете свидетельства о смерти?

Врач (с удивлением) . Свидетельства о смерти?

Клара Цаханассьян. Неужели у вас в городе никто не умирает?

Врач. Да, сударыня. Это моя обязанность. Такой у нас порядок.

Клара Цаханассьян. Скоро вам придется засвидетельствовать смерть от разрыва сердца.

Илл (смеясь) . Ну разве не прелесть. Ей-богу, прелесть!

Клара Цаханассьян (отворачиваясь от доктора, обращается к гимнасту в трико) . А ну-ка, покажите еще что-нибудь!

Гимнаст приседает и выкидывает вперед руки.

Вот это мускулы! Вы хоть раз кого-нибудь придушили?

Гимнаст (растерянно застывает на корточках) . Придушил?

Клара Цаханассьян. А ну-ка отведите руки назад, господин гимнаст. А теперь сделайте мост.

Илл (смеясь) . Ну и юмор у нашей Клары! Какие словечки. Помрешь со смеху.

Врач (еще не придя в себя) . Ну, знаете! От этих шуток дрожь пробирает по телу.

Илл (со значением) . Она обещала нам миллионы!

Бургомистр (задохнувшись) . Миллионы?

Илл. Миллионы!

Врач. Черт побери!

Клара Цаханассьян (отворачиваясь от гимнаста) . Я хочу есть, бургомистр.

Бургомистр. Мы ждем только вашего мужа, сударыня.

Клара Цаханассьян. Зря. Во-первых, он ловит рыбу, во-вторых, мы разводимся.

Бургомистр. То есть как разводитесь?

Клара Цаханассьян. Да очень просто. Моби тоже будет удивлен. Я выхожу замуж за немецкого киноактера.

Бургомистр. Но вы говорили, что так счастливы в браке.

Клара Цаханассьян. У меня все браки счастливые. Но я с детства мечтала обвенчаться в гюлленском соборе. А детская мечта должна сбываться. Это будет великолепно!

Все садятся за столы. Клара Цаханассьян — между бургомистром и Иллом. Радом с бургомистром — его жена, рядом с Иллом — его жена. Справа за другим столом — учитель, священник, полицейский. Слева — четверо. Далее — другие почетные гости с женами. Сзади транспарант: «Добро пожаловать, Клерхен».

С места поднимается очень веселый, повязанный салфеткой бургомистр и стучит по бокалу.

Бургомистр. Милостивая государыня! Дорогие жители Гюллена! Вот уже сорок пять лет, как вы, сударыня, покинули наш город, основанный владетельным князем Хассо Благородным и так уютно расположенный между Конрадовым лесом и долиной Пюкенрид. Сорок пять лет, почти полвека — изрядный срок. Много воды утекло с тех пор, много хлебнули мы горя. Тяжело было людям на земле, тяжко было и нам. Но мы никогда, ни на минуту не забывали вас, сударыня, нашу Клерхен!

Аплодисменты.

Ни вас, ни вашу семью. Ваша пышущая здоровьем мать…

Илл что-то шепчет ему на ухо.

Увы! Она так рано скончалась от чахотки… Ваш отец был человек известный. Он воздвиг у вокзала здание, которое никто не пропустит: ни стар, ни млад…

Илл что-то шепчет ему на ухо.

Здание, которое посещают, как никакое другое. Ваши родители для нас незабвенны, они символ всех человеческих добродетелей. И наконец, вы, сударыня! Кто не помнит ваших белокурых…

Илл снова шепчет ему что-то на ухо.

…золотых волос, которые так поэтично развевались, когда вы, сударыня, резвились на наших улицах, увы, ставших теперь такими убогими. Уже тогда весь Гюллен был покорен вашим обаянием, и мы все были уверены, что вас ждет головокружительный успех в международном масштабе. (Достает блокнот.) Нет, мы ничего не забыли. До сих пор в нашей гимназии вас ставят в пример. Вы ведь с ранних лет поражали своими познаниями в ботанике и зоологии. И разве это случайно? Врожденная любовь к природе, ко всему живому, беззащитному — вот в чем корень этого. Ваше неизменное стремление к справедливости, ваша страсть творить добро уже тогда вызывали всеобщее восхищение.