Вячеслав Дурненков - Внутренний мир

САША. А и вправда почему?

ДЕД. А никто не знает.

САША. А Горбачев?

ДЕД. И Горбачев не знает.

САША. Непонятно.

ДЕД. Объясняю… Наша Галактика, это как бы полянка.

ДЕД. Так вот в космосе как в лесу – каждая поляна свой характер имеет. Наша поляна, Галактика наша, больная и насекомые, мы то есть, тоже болеем. В лесу закон – слабого уничтожить надо. Вот с других полянок сволота к нам и подтягивается… Близок час нашего поражения.

САША. Да ну и фиг с ним.

ДЕД. Вот так и все, а потом когда будешь за марсианами подметать, вспомнишь мои слова. Ну, это твой выбор, а я все равно бороться буду

САША. Каким образом?

ДЕД. Первое – обязательно теплое белье, кальсоны наизнанку выворачивать и так носить, второе – сухофрукты и ….

САША (машет рукой). Ясно. Можешь не продолжать.

ДЕД. Ты чего?

САША. А чего-то скучно стало.

ДЕД. А это главная проблема твоего поколения.

САША. Отстань.

ДЕД. Вот к тебе ребята приходят, друзья твои. Я иной раз стану возле двери и слушаю тихонько, о чем вы разговариваете. И вот что тебе скажу – не было у нас такой скуки, тоски такой не знали. Куда ни придешь – везде гармошка, девчата визжат, бутылочки позвякивают. А эти сидят как, как в воду опущенные и музыку эту придурушную крутят. Самим себя деть некуда, шли бы на стройку…

САША. Дед, иди сам на стройку.

ДЕД. Ну, ты меня еще на хер пошли.

САША. Иди….

Дед встает, потрясенно смотрит на Сашу.

САША (виновато). Дед…

ДЕД (садится, не мигая, смотрит перед собой). Проси прощенья….

САША. Прости меня.

ДЕД. Так не просят…

САША (со вздохом встает, опускается на колени перед дедом). Милый дедушка Коля, прости меня, я больше так не буду…

ДЕД. Неужели я заслужил это? Я, который носил тебя на руках, на этих вот самых руках… (смотрит на свои руки) Лучше бы я задушил тебя маленьким. Да и тебе было легче…

САША (стоя на коленях). Да мне и так неплохо.

ДЕД. Расти-расти ребенка, а он тебе потом скажет… (Начинает раскачиваться на стуле, как бы впадая в транс) Да дожили, а я старый дурак на руках его носил, на вот этих самых руках, а ведь был момент, взял бы своей мозолистой рукой… Картиночки, красочки покупал, вот тебе деточка кисточка, вот тебе… Саш, как называется это, ну помнишь, пленки смотрели?

САША (зевает). Фильмоскоп.

ДЕД. Во-во, фильмоскоп. Сейчас, такие делают?

САША. Зачем. Сейчас видео везде.

ДЕД. Слушай, я вот что спросить хотел, на кассетах этих фильмы старые продают?

САША. Смотря какие, но в принципе все купить можно.

ДЕД. Погоди, сейчас в склерознике посмотрю (Достает из заднего кармана брюк записную книжку, листает) Вот… «Верные друзья», «Смелые люди», «Служили два товарища», «Русский ответ», ты «Русский ответ» знаешь?

САША. На еврейский вопрос.

ДЕД. Да нет фильм это с Федоровой и с этим… как его… он еще кочегара в «Новой заре» играл. Ну да ладно, вот это фильм скажу тебе Саш, я помню вышел с кинотеатра и курить бросил, так сильно подействовало… Восемь раз его смотрел, и каждый раз курить бросал. Вот так сила искусства на меня действует.

Саша поднимается с колен, подходит к мольберту, начинает протирать кисти тряпочкой.

ДЕД. Сейчас такое кино не снимают, а жаль…

САША. Сейчас время другое.

ДЕД. Время всегда одно и тоже, пора бы уже и знать – не маленький. Люди, те да, меняются, а время нет. Вот я когда старые фильмы смотрю, то кажется, что даже солнце по другому светило, краски ярче были… А это просто пленка старая.

САША. Да, наверное…

ДЕД. Вот ты из своего детства, что сильнее всего запомнил?

САША (задумчиво). Сильнее всего? Как в Москве в зоопарк ходили, демонстрацию помню, когда кексом отравился.

ДЕД. А вот теперь вспомни, воздух другой был? Солнце по другому светило?

САША. Вот этого не помню, то есть что Солнце, было, помню, а вот какое… Зато помню, когда на старой квартире жили, в ванной стенка была вся в мелких трещинках, я когда купаться залезал, смотрел на нее и лица видел. Солдат там был в папахе, суровый такой и женское лицо такое грустное…

ДЕД. А я из своего детства случай один запомнил: мы на станции жили, родители работают, до нас дела нет, так мы гурьбой по станции и ходим. Ну, понятно все мальчишки – дураки. Подходит к нам какой-то мужик, я его раньше у нас не видел и говорит: «ребята, вы чего здесь околачиваетесь, на седьмом разъезде вагон с конфетами перевернулся». Мы туда бегом, а это почти до города, ну там, разумеется, ничего нет, мы назад, а на станции дым, огонь. В общем, пока нас не было, налет совершили, склад разграбили и начальника станции убили. Я с тех пор, когда конфеты ем, тревожно так на душе становится.